Гесиод труды и дни анализ произведения. Описание и анализ поэмы “труды и дни” гесиода

Симпосий Συμπόσιον

2. ГЕСИОД И ЕГО ПОЭМА. ТРУДЫ И ДНИ”

Автор поэмы “Труды и Дни” – прежде всего человек, исполненный высокого уважения к труду. Он сам привык к суровым условиям повседневной жизни, к тяжелым работам, которые вознаграждаются скудным результатом. Поэтому он и берется так смело за свою серьезную задачу: дать свод завещанной веками народной мудрости, установить ее кодекс в стихотворной форме, в поэме, которая должна была служить как бы писанным законом для человека, привязанного к земле как источнику существования. Подчиненный этой руководящей идее, он открыто глядит в лицо всем тем разочарованиям и огорчениям, какие являются уделом труженика в течение долгого ряда лет и кладут свой отпечаток на его настроение. Задача смелая, свидетельствующая о большой нравственной силе автора, закаленного тяжелым житейским опытом. В то время как обыкновенно поэзия отвращается от реального мира, чтобы в мире идеального искать забвения от скуки и тревог жизни, здесь перед нами поэт, который, не менее другого располагая способностью дать волю своему воображению и погрузиться в область мифа, предпочитает не порывать своих связей с землей и обыденной жизнью.
Мало того, что он не пренебрегает мелочами жизни, сухими практическими наставлениями, техническими описаниями, –он даже их любит, во-первых, ради них самих, во-вторых, ради их пользы, так как они могут служить указаниями, как лучше делать нужное дело. Реализм его поэзии коренится в существе самого его характера. Он для него не школьная доктрина, а отражение уклада его жизни, самых сокровенных его мыслей и чувств.
Как крестьянин Гесиод склонен к недовольству, к ворчливости, к обвинению людей и обстоятельств в том, что так тяжела его жизнь, к преувеличению разочарований, к умалению выгод своих занятий. Но при всем этом он далек от упадочных настроений. С огромным терпением борясь против трудностей, наслаждаясь редкими мгновениями физического и душевного отдыха, он в глубине души чувствует удовлетворение тем, чего достигает благодаря своей работоспособности, энергия, благоразумно. Особенно характерно для него сочетание этих различных элементов. “Труды и Дни”-произведение индивидуальное в настоящем смысле слова, носящее печать личности автора, как и позднейшая лирическая поэзия VII-VI веков, например творчество Архилоха.
Поэма “Труды и Дни” состоят из следующих частей, довольно ясно выделяющихся по самому своему содержанию.
Первая часть (до ст. 317) есть увещание брата Перса, вызванное стараниями последнего оттягать у поэта часть отцовского наследства при помощи неправедных судей. Поэт развивает в ряде эпизодов мысль о господстве в мире несправедливости: а) в изображении двух Эрид, т. е. распри доброй и дурной, благородного соревнования и ссоры (ст. 11- 26); б) в истории Пандоры, посылаемой Зевсом людям в наказание за похищение огня с неба Прометеем (ст. 42-105); в) в картине смены на земле поколений от золотого до железного века, с наступлением которого отлетели с земли благородное негодование и стыд (αἰδὼς καὶ νέμεσις)·, г) в басне о соловье и ястребе, которая должна иллюстрировать бесправное положение небогатого труженика по отношению к аристократам (ст. 202-212); д) в рассуждении о неправде (σχόλια δίκη) и беззаконии (ἀτασθαλία), губящих род человеческий (ст. 213-285); е) в призыве к Персу вернуться на нелегкую стезю добродетели, обитающей на неприступной вершине, и обратиться к труду (ст. 286-316).
Остановимся на первых трех эпизодах.
В рассказе о двух Эридах поэт вохваляет ту из них, которая олицетворяет соревнование, питающее собственнический инстинкт, и побуждает стремиться к обогащению:

Видит ленивец, что рядом другой близ него богатеет,
Станет и сам торотиться с посадками, с севом, с устройством
Дома. Сосед соревнует соседу, который к богатству
Сердцем стремится.
(Ст. 21-24)

Вторая Эрида только отвлекает от полезного труда, заставляя терять время на бесплодные для бедняка судебные процессы:

Не поддавайся Эриде злорадной, душою от дела
Не отвращайся, беги словопрений судебных и тяжеб,
Некогда времени тратить на всякие тяжбы и речи
Тем, у кого невелики в дому годовые запасы
Вызревших зерен Деметры, землей посылаемых людям.
Пусть, кто этим богат, затевает раздоры и тяжбы
Из-за чужого достатка.
(Ст. 28-34)

Весьма интересен эпизод о Пандоре, сотворенной Гефестом из земли и воды.

. Афине
Зевс приказал обучить ее ткать превосходные ткани,
А золотой Афрэдите – обвеять ей голову дивной
Прелестью, мучащей страстью, грызущею члены заботой.
Аргоубийце ж Гермесу, вожатаю, разум собачий
Внутрь ей вложить приказал и двуличную, лживую душу.
(Ст. 63-68)

Пандора – орудие мести Зевса людям за похищение с неба огня Прометеем, сыном Иапета, о котором поэма Гесиода является древнейшим свидетельством. Недальновидный брат Прометея Эпиметея (что значит по-гречески “крепкий задним умом”) принимает Пандору в дар от богов, хотя Прометей предупреждал, чтобы он ничего не брал от Зевса. Наделенная даром льстивых вкрадчивых речей, Пандора сняла крышку с рокового сосуда, где таились всевозможные бедствия и вредоносные болезни, и наслала их на смертных.

Только Надежда одна в середине за краем сосуда
В крепком осталась своем обиталище, – вместе с другими
Не улетела наружу: успела захлопнуть Пандора
Крышку сосуда по воле эгидодержавного Зевса,
Тысячи к бед улетевших меж нами блуждают повсюду.
Ибо исполнена ими земля, исполнено море.
(Ст. 96-101)

Этот мотив пессимизма повторяется в поэме и дальше, например в ст. 174-175:

Если бы мог я не жить с поколением пятого века!
Раньше его умереть я хотел бы, иль позже родиться,

и во всей картине железного века, которая заканчивается словами: “От зла избавленья не будет” (ст. 201).
Картина смены веков имеет совершенно исключительное значение в мировой литературе. Поэт впервые запечатлел в ней представление античности о непрерывном регрессе в сфере духовной и материальной. Она является развитием более общего изречения житейской мудрости у Гомера (Од. II, 276):

Редко бывают подобны отцам сыновья, но по большей
Части все хуже отцов, лишь немногие лучше.

Перенесение в далекую, незапамятную древность состояния земного совершенства – учение о “золотом веке” – свойственно народным представлениям и известно у многих народов.[1] К нему надо отнести и библейское учение о земном рае, основанное на вавилонских мифах.[2] Но это общее представление развито Гесиодом в целую систему ступенеобразного падения человечества. Если сравнить схему Гесиода с более поздними литературными оформлениями той же мысли, например в “Метаморфозах” Овидия (I, 89-150), то мы замечаем одно существенное отличие. У Овидия непрерывное падение, образно выражаемое в понижении ценности металла, которым обозначается “век”: золото, серебро, медь, железо. У Гесиода нисхождение временно задерживается: четвертое поколение – это герои, герои Троянской и Фиванской войн; время жизни этого поколения не определяется никаким металлом. Сама схема, безусловно, древнее времени Гесиода. Герои – вне ее. Это осложнение, вероятно, есть дань авторитету героического эпоса, хотя против его идеологии и направлена оппозиция того класса, к которому принадлежит Гесиод. Авторитет гомеровских героев заставил автора вывести их за рамки мрачной картины третьего (“медного”) поколения.[3]
Мы находим легенду о смене веков в античной литературе, кроме Овидия, у Арата, отчасти Вергилия, Горация, Ювенала и Бабрия.
Вторая часть поэмы (ст. 317-382) представляет собою цепь разрозненных наставлений морального характера. За нею следует третья, основная и наибольшая по размеру часть, собственно “Труды” земледельца, настоящий сельскохозяйственный кодекс (ст. 383-617), заканчивающийся словами: “Вот как дели полевые работы в течение года!” Несмотря на обилие чисто практически советов и технических описаний (например, подробнейшее описание изготовления плуга, ст. 427-436), и эта часть довольно художественна. Характерна, например, пластичность образа холодного северо-восточного ветра Борея (ст. 507-517)

К нам он из Фракии дальней приходит, кормилицы коней,
Море глубоко взрывает, шумит по лесам и равнинам.
Много высоковетвистых дубов и раскидистых сосен
Он, налетев безудержно, бросает на тучную землю
В горных долинах. И стонет под ветром весь лес неисчетный.
Дикие звери, хвосты между ног поднимая, трясутся, –
Даже такие, что мехом одеты. Пронзительный ветер
Их продувает теперь, хоть и густо–косматы их груди.
Даже сквозь шкуру быка пробирается он без задержки,
Коз длинношерстных насквозь продувает. И только не может
Стад он овечьих продуть, потому что пушисты их руна, –
Он, даже старцев бежать заставляющий силой своею.

Не менее художественно описание летнего зноя, когда и труженику-земледельцу выпадает часок отдыха в тени скалы, за кубком вина (ст. 582-595)

В пору, когда артишоки цветут и, на дереве сидя.
Быстро, размеренно льет из-под крыльев трескучих цикада
Звонкую песню свою средь томящего летнего зноя, –
Козы бывают жирнее всего, а вино всего лучше,
Жены всего похотливей, всего слабосильней мужчины,
Сириус сушит колени и головы им беспощадно.
Зноем тела опаляя. Теперь для себя отыщи ты
Место в тени под скалой и вином запасися библинским.
Сдобного хлеба к нему, молока ст козы некормящей,
Мяса кусок от телушки, вскормленной лесною травою,
Иль первородных козлят. И винцо попивай беззаботно.
Сидя в прохладной тени и насытивши сердце едою,
Свежему ветру Зефиру навстречу лицо повернувши,
Глядя в прозрачный источник с бегущею вечно водою.

Это описание знойного лета было впоследствии переложено лирическим поэтом VII века до н. э. Алкеем в следующих стихах:

Сохнет, други, гортань! Дайте вина! Звездный ярится Пес,
Пекла летнего жар тяжек и лют; жаждет, горит земля.
Не цикада- певец. Той нипочем этот палящий зной!
Все звенит да звенит в чаще ветвей стрекотом жестких крыл,
Все гремит, – а в лугах злою звездой никнет сожженный цвет.
Вот пора! помирай! Бесятся псы, женщины бесятся.
Муж без сил: иссушил чресла и мозг пламенный Сириус.[4]
(Перев. Вяч, Иванова)

Другие мотивы поэзии Гесиода также воспроизводятся в позднейшей греческой литературе. Так, Добродетель, обитающая на неприступных вершинах, куда ведет нелегкая стезя, -мотив, повторяемый Симонидом Кеосским. Изображение доброй и злой жен, воспроизведенное Семонидом Аморгским в его “Зеркале женщин”, позже в бесчисленных повторениях распространяется в европейских литературах языческого и христианского времени.
Ко второй часта поэмы примыкает отрывок, содержащий наставления по мореплаванию (ст. 618-694), в котором мы находим автобиографические указания поэта. Однако то, что сообщается им о посещении города Халкиды на острове Эвбее (ст. 651-662), считается критикою подлизанным, так как этому противоречит ст. 650, где говорится о том, что поэт никогда не плавал по морю.[5]
Третья часть (ст. 695–764) содержит ряд общих предписаний по поводу различных житейских обстоятельств, начиная с наставлений о женитьбе (ст. 695-705). Затем речь идет об отношении к товарищам (ст. 705-723), к чему отчасти примешиваются всякие суеверные приметы, как, например (ст. 750-752):

Мало хорошего, если двенадцатидневный ребенок
Будет лежать на могиле. – лишится он мужеской силы;
Или двенадцатимесячный: это нисколько не лучше.

Наконец, четвертая часть – календарь, указывающий, что в какой день надо делать, по существу же это свод различных суеверий. При этом различаются дни счастливые и несчастливые (ст. 825):

То, словно мачеха, день, а другой раз – как мать человеку.

Поэма в 828 стихов полного единства не представляет. В научной литературе на этот счет имеются самые разнообразные мнения. Особо следует выделить точку зрения А. Кирхгофа и Фикка, применявших к поэме Гесиода “теорию основного ядра” гомеровских поэм (см. выше, главу VI, стр. 120) и в своих изданиях выделявших различными шрифтами то, что принадлежит древней поэме от позднейших добавлений.
По свидетельству Павсания (IX, 31, 4), “беотийцы, живущие около Геликона, говорят, ссылаясь на предание, что Гесиод ничего другого не сочинил кроме “Трудов”; да и из них они исключают вступление – обращение к Музам, говоря, что поэма начинается с того места, где речь идет о “Распрях”. Там, где находится источник, они показывали мне даже свинцовую доску, большая часть которой пострадала от времени; на ней написаны “Труды””. Он добавляет, что, по другим свидетельствам, Гесиод сочинил много поэм, а именно: “О женщинах, или “Великие Эои”, “Феогонию”, “На гадателя Мелампа”, “О схождении в Аид Тезея с Пирифоем”, “Наставления Хирона Ахиллесу” и все, что содержится в “Трудах и Днях”.

[1] Этнограф Ф. Гребнер отмечает его у индейцев Центральной Америки (F. Gräbner, Der Weltbild der Primitiven, стр. 122).
[2] Сходные моменты находят и в индийской философии. Ср. R. Roth. Der Mythus von den fünf Menschengeschlechter bei Hesiod und die indische Lehre von der vier Weltalter. Тюбинген, 1860.
[3] Ср. E. Rohde, Psyche, т. I, 3–е изд., crp. 98.
[4] „Бесятся псы“—вольность переводчика.
[5] Ад. Кирхгоф (SB d. Preuss. Ak. d. Wiss, 1892, стр. 265 сл.) доказывал, что именно это место из „Трудов и Дней“ дало повод к написанию „Состязания Гомера с Гесиодом“, возникшего еще в эллинистическую эпоху (не позже III века до н. э.), но дошедшего до нас в той обработке, какую это сочинение получило в середин· II века н. э.

Гесиод и его поэма «Труды и дни»

В этот период наиболее известным был поэт Гесиод из Беотии (кон.VIII – нач. VII вв. до н.э.). В своей поэме «Труды и дни» он рисует тяжелое положение крестьянства, теснимого и разоряемого знатными людьми, сконцентрировавшими в своих руках земельные богатства. Сравнивая богача с ястребом, а бедняка – с соловьем, попавшим в его когти, Гесиод изображает ястреба, несущего соловья под облака и обращающегося к нему споучением: «Что ты пищишь, несчастный! Ведь я бесконечно сильнее тебя. Все равно ты будешь там, куда я тебя унесу, и нисколько тебе не поможет, что ты – певец искусный. А сделаю я с тобой, что будет мне угодно: или съем или отпущу на свободу. Безумец тот, кто захочет спорить с сильнейшим. Он уйдет разбитым и вдобавок увидит один позор и муки».

Золотой век, когда не было ни горя, ни забот, ни старости, по Гесиоду, безвозвратно отошел в область преданий. За ним последовал век серебряный, который сменился веком медным. Но и люди медного века, страшные и воинственные, погибли, истребляя друг друга. Теперь – век железный, когда люди обременены непосильным трудом и непрестанными заботами, охвачены взаимной враждой. В железный век раздор разделяет отцов и детей, друзей и союзников, повсюду господствуют обман инасилие. Преисполненный пессимизма, порожденного зрелищем угнетения и разорения простых людей, Гесиод пророчит: «Никогда более, ни днем, ни ночью, люди не избавятся от непосильного труда и бедствий. Пойдет разлад между друзьями и братьями. Стариков не захотят больше кормить и уважать. Водворится право сильного, и исчезнет совесть. Не честных людей, верных клятве, будут почитать, а злых и наглых». Тем не менее, Гесиод верит, что правда в конце концов восторжествует. Гонимая повсюду, она тайно следит за людьми и приносит бедствия тем, кто ее гонит.

В стихах Гесиода, осуждающих насилие и неправду, выражен протест против захватов и притеснения со стороны аристократов – представителей родовой знати.

Память о равенстве и всеобщей свободе, царивших при первобытно-общинном строе (золотой век), сохранялась в народных преданиях и отразилась в религиозных верованиях. Богатая знать вынуждена была считаться с народным культом Кроноса – бога золотого века и допускать празднества в его честь – кронгои (римские сатурналии), на время которых рабам предоставлялась свобода. Обычай требовал даже, чтобы господа обслуживали рабов во время праздничных трапез.

Борьба против старой родовой знати – эвпатридов, начатая в VIIв. до н.э., почти повсеместно закончилась победой демоса. Родовая аристократия потеряла свои привилегии и была оттеснена от монопольного руководства государством.

185.94.188.253 © studopedia.ru Не является автором материалов, которые размещены. Но предоставляет возможность бесплатного использования. Есть нарушение авторского права? Напишите нам | Обратная связь.

Отключите adBlock!
и обновите страницу (F5)
очень нужно

Труды и дни (Гесиод)

«Труды и дни» — поэма, состоящая из 828 стихов, разделяется на две самостоятельные части, обращённые к брату поэта, Персу, и написанные в разное время. Первая часть вмещает стихи от 11 до 382. Поводом для её сочинения послужило то обстоятельство, что Перс, промотав своё наследство вместе с той частью, которую он, при помощи неправедных судей, отнял у своего брата, стал грозить Гесиоду новой тяжбой.

До 382 стиха поэма состоит из экономических наставлений и разного рода изречений. Только часть их относится к Персу, остальные имеют более общий характер и связаны между собою слабо. Даже если они и принадлежат перу Гесиода, мы должны считать их просто вставками, к делу не относящимися.

С 383 стиха начинается новая поэма, собственно «Труды и дни», сочинённая, по всей вероятности, в Навпакте. Перс разыскал своего брата, удалившегося с родины, и просит у него помощи; но Гесиод, вместо материальной поддержки, даёт ему в этой поэме советы относительно сельского хозяйства и домоводства, указывая ему путь к честному приобретению состояния.

Говоря в «Трудах и днях» о земледелии, Гесиод представляет времена года с описанием тех земледельческих работ, которые свойственны каждому из них; затем даёт некоторые наставления касательно мореходства, так как беотийский земледелец осенью, по окончании полевых работ, сам нагружал свою жатву на корабли и вёл торговлю с соседями. К концу поэмы снова идёт ряд отдельных правил и изречений разного рода, к делу не относящихся. Последнюю часть поэмы, в которой говорится о днях месяца, удобных для того или другого занятия, по-видимому, следует считать за самостоятельную поэму, хотя Гесиод мог быть автором и этого отрывка.

Всё произведение, известное под именем «Трудов и дней», было составлено впоследствии из двух, первоначально независимых одна от другой поэм Гесиода, и заключает в себе много отрывочных сентенций и изречений, которые взяты, может быть, и из гесиодовских поэм, но здесь только нарушают ход изложения. Обе поэмы, каждая отдельно, изложены довольно последовательно. Как произведения дидактические, обе эти части «Трудов и дней» отличаются краткостью, и даже мифические сказания и басни, приводимые для пояснения главной мысли, изложены, сравнительно с гомеровской поэзией, весьма сжато.

Тон «Трудов и дней» отличается сухостью и трезвостью взгляда; но в некоторых местах, там, где Гесиод говорит о власти богов, о непоколебимом порядке и вечном нравственном законе, он возвышается до торжественности, и речь его звучит подобно словам жреца, предсказывающего будущее. Хотя «Труды и дни» имеют мало художественных достоинств, так как отдельные части этой поэмы связаны между собою слабо и без особого искусства, однако, благодаря своему нравственному содержанию, она высоко ценилась древними, которые пользовались ею для воспитательных целей.

Гесиод начинает «Труды и дни» хвалою Зевсу, волею своею унижающему гордых и возвышающему смиренных. Сделав это вступление, Гесиод обращается к своему брату, Персу, и говорит ему, что состязания делятся на дурные и хорошие. Дурное состязание — судебная тяжба; хорошее — соревнование в земледелии и ремёслах. Пусть Перс уклоняется от дурных состязаний, не подкупает судей, чтобы во второй раз отнять у Гесиода его собственность, и находит для себя выгоду честным трудом.

Зевс постановил, что жизнь человека обречена на труд и бедствия. Когда Прометей тайно принёс с неба огонь для облегчения жизни людям, Зевс послал к людям Пандору с ящиком, полным всяческих бедствий. С той поры владычествуют на земле нужда и страдание. Особенно сильно стало владычество страданий в пятом, железном веке, когда к физическим бедствиям присоединились пороки, неверие, несправедливость.

По мнению автора «Трудов и дней», цари уподобились ястребу, терзающему соловья, и на жалобы его отвечающему: «Я сильнее тебя». Но только то государство пользуется спокойствием и благоденствует, в котором справедливо относятся и к гражданину, и к пришельцу. На ту страну, где сильные беззаконники, подкупленные подарками и судящие неправо, Зевс посылает мор и голод; народ её гибнет, женщины не рождают детей, война опустошает её, и корабли её тонут. Сонмы бессмертных существ, святых служителей Зевса, скрытых мглою, невидимые, обозревают землю, наблюдают дела людей — справедливы они или беззаконны. За грехи царей, утверждается в «Трудах и днях», страдает народ. По праву сильного поступают звери; а человеку Зевс дал справедливость, величайшее из всех благ.

Легко ты можешь, Перс, приобретать трудами дурное, потому что путь к нему недалёк, оно подле тебя.

Боги постановили, что хорошие качества приобретаются трудами, в поте лица. Длинен и крут путь, приводящий к добродетели, он идёт в гору, но когда ты взойдёшь на высоту, будет тебе легко и хорошо. Труд приятен богам, и нет стыда в нём. Только то, что приобретено честным трудом, идёт на пользу, только оно прочно. Остерегайся согрешать против отца и брата, против сирот и слабых. Служи богам, приноси им жертвы чистыми руками и с чистым сердцем. Дорожи друзьями и соседями, советует Гесиод, расположение их полезно. Приглашай их на обеды, давай им подарки щедрее полученных от них. Не поддавайся обольщениям любимой жены — кто доверяет жене, доверится и обманщикам. Имей наследников, чтоб они сохранили и увеличили твоё наследство, но не заводи слишком много детей.

Дальше у Гесиода идёт описание самих «трудов и дней». Он рассказывает брату, каким временам года соответствуют те или иные полевые труды, и как должно вести их, чтобы сельское хозяйство шло хорошо. Во-первых, надобно обзавестись домом, посудою, хорошими рабами без семей и чад. Во-вторых, надо приобрести ручную мельницу, ступу и два плуга из сухого дубового или вязового дерева, срубленного осенью. Пахарем должен быть раб средних лет, крепкого здоровья и солидного характера. Перед работою надобно давать ему на завтрак восемь ломтей хлеба. В плуг должно запрягать двух девятилетних волов.

Гесиод считает, что самая лучшая пора для посева — когда Плеяды перестают восходить и скрываются на сорок ночей: воздух тогда свеж, а земля размягчена дождями. За сеятелем должен идти мальчик с мотыгою и прикрывать зёрна землёю, чтобы птицы не выклевали их. Надобно молиться божествам земли, чтобы выросло священное зерно Деметры.

Когда будешь вести полевые работы, как должно, то будешь ты радостно видеть обильные запасы в твоём доме, не будешь завидовать другим; напротив, другие будут просить у тебя помощи.

Но если сеять хлеб во время зимнего солнцестояния, жатва будет так мала, что весь хлеб нивы принесёшь домой в корзине. Впрочем, не все годы одинаковы. Тот, кто запоздал с посевом, ещё может поправить дело: он должен дождаться, когда в возрождающейся зелени дуба начнёт куковать кукушка, и Зевс даст три дождя. Хороший поселянин пользуется и зимним временем. Он быстро проходит мимо тёплой сельской гостиницы: кто засиживается в гостиницах, тот беднеет.

Автор «Трудов и дней» полагает, что хороший хозяин должен заблаговременно позаботиться о том, чтобы рабы выстроили себе хижины для защиты от зимнего холода, когда северный ветер волнует море, валит в горах дубы и ели на мёрзлую землю. Дрожа, прячутся тогда животные, холодно и тем, у которых длинная шерсть. Даже старика мороз заставляет бежать. Нежная девушка любит тогда сидеть дома с матерью.

Гесиод советует брату надеть длинную шерстяную одежду, обуться в сандалии из толстой воловьей кожи на меху, надеть на плечи плащ из шкурок козлят, сшитых воловьими жилами, накрыть голову войлочной шапкой, чтобы не мёрзли уши, когда утром дует холодный северный ветер, и стелется по полям туман. Дни тогда короткие, ночи длинные, людям и скоту довольно половины той пищи, какая нужна с наступлением весны. Когда придёт шестидесятый день после зимнего солнцестояния, подрезай виноградные лозы: это должно быть сделано до возвращения ласточек. А когда пчела, боясь Плеяд, станет прятаться между листьев, точи серп для жатвы, буди рабов на рассвете: в эту пору надо торопиться с трудами, чтоб успеть убрать хлеб.

Утро — третья часть дня. Чтобы скорее кончить работу, надобно трудиться с раннего утра. Когда расцветёт репейник, начнёт в траве стрекотать стрекоза, и с восхождением Сириуса наступит пора томительного зноя, надобно уходить под тень скал и в прохладе подкрепляться смешанным с чистою родниковою водою красным вином, хлебом, козьим молоком и мясом, говядиной.

Когда засияет Орион, вели рабам молотить и веять хлеб на хорошо утоптанном току и собирать провеянный хлеб в сосуды. Когда хлеб собран в дом, надо завести зубастых собак и кормить их, чтобы они охраняли запасы от воров. Теперь можно дать отдых рабам и не запрягать волов, пока не станут высоко подниматься Орион и Сириус. Тогда наступает сбор винограда. Собрав дары Диониса, радующие сердце, продержи их десять дней на солнце и пять в тени, а затем выжимай их сок и сливай его в сосуды. С наступлением осенних дождей Гесиод советует сложить в доме дерево для плуга и других орудий.

Так излагаются в «Трудах и днях» правила земледелия. Мореходам тоже следует замечать времена года. Когда Плеяды, испугавшись Ориона, уходят в море, и начинают бушевать ветры, вытащи корабль из опасного волнения на берег и подложи под его бока камни. Надобно вычерпать из него воду, чтобы дерево не гнило. Все снасти должно перенести в дом.

Через пятьдесят дней после солнцестояния, когда лето приближается к концу, небо становится ясно, море спокойно и благоприятно плаванию. Тогда пора снарядить корабль и, стащив его в воду, заботливо укладывать в него груз и вверяться ветрам. Но спеши вернуться до начала зимних бурь и осеннего ненастья.

Весною, когда начинают распускаться листья на смоковнице, море тоже удобно для плавания. Но мореходство, убеждён Гесиод, всегда соединено с опасностями — лучше заниматься земледелием, ужасна смерть в волнах. Прибыль для человека дороже жизни, иначе не пускался бы он в бурное море. Не вверяй своего состояния кораблю, большую часть его оставляй дома. Соблюдай во всём умеренность.

После наставлений относительно земледелия и мореходства Гесиод возвращается к домашнему быту, рассуждения о котором были прерваны этим длинным трактатом.

Когда ты достигнешь зрелого возраста, будешь иметь лет тридцать, то женись: много ранее или много позже того, не следует жениться.

Гесиод считает, что в жёны следует брать девушку честного поведения. Он советует брату выбирать жену из соседних семейств: выбирай такую девушку, которой идёт пятый год девической зрелости. Добродетельная жена — драгоценное сокровище. От дурной, расточительной жены, утверждается в «Трудах и днях», преждевременно седеют волоса мужа.

Будь верен другу и прямодушен с ним, не оскорбляй его. Когда он, поссорившись с тобою, захочет восстановить дружбу, примирись. Будь разумно гостеприимен. Не злословь, не попрекай никого бедностью. Не уклоняйся от общественных пирушек: на них больше веселья и меньше расходов, чем при домашних угощениях.

За этим следуют правила относительно всяческих дел обыденной жизни. Тут есть правила о том, как сожительствовать с женою, молиться, переходить речки вброд, купаться. Эти наставления показывают, что суеверная заботливость о соблюдении религиозной формалистики была не чужда эллинскому народу, а в его понятиях об угождении божеству было много грубого. Эллины придавали очень большое религиозное значение мелким обрядам. Правила, излагаемые Гесиодом в «Трудах и днях», напоминают восточные заповеди очищения.

Последний раздел «Трудов и дней» наполнен суеверными наставлениями о том, какие дни счастливые и несчастливые для тех или других дел. Счёт счастливых и несчастливых дней идёт по лунному месяцу, и кажется, что их суеверное значение во времена Гесиода было связано с характером богослужебных обрядов, какие совершались в те дни.

Источники:

http://simposium.ru/ru/node/11095
http://studopedia.ru/17_104515_gesiod-i-ego-poema-trudi-i-dni.html
http://wiki.briefly.ru/%D0%A2%D1%80%D1%83%D0%B4%D1%8B_%D0%B8_%D0%B4%D0%BD%D0%B8_(%D0%93%D0%B5%D1%81%D0%B8%D0%BE%D0%B4)