Великий сын осетинского народа Коста Хетагуров является не только основоположником осетинской литературы, но и зачинателем станковой и фресковой живописи.

Коста Художник

Коста Художник. Перевал Зикара, Северо-Осетинский. Печальный ангел. Дети на каменоломне. Великий сын осетинского народа Коста Хетагуров является не только основоположником осетинской литературы, но и зачинателем станковой и фресковой живописи и декоративно-оформительского искусства как в Осетии, так и среди других горцев Северного Кавказа.

Слайд 23 из презентации «Коста Леванович Хетагуров»

Размеры: 720 х 540 пикселей, формат: .jpg. Чтобы бесплатно скачать слайд для использования на уроке, щёлкните на изображении правой кнопкой мышки и нажмите «Сохранить изображение как. ». Скачать всю презентацию «Коста Леванович Хетагуров.pptx» можно в zip-архиве размером 4789 КБ.

«Велимир Хлебников» – Весёлый богослов. Ученый. Русский футуризм в живописи. Новаторство в литературе. Меньше всего он был похож на типичного литератора тех времен. Кузнечик. Хлебников. Музей. Маленькая комната. Поэзия Велимира Хлебникова. Место действия. Виктор Владимирович Хлебников. Камыши. Вера Хлебникова. Свиристели.

«Хетагуров» – Анна Цаликова. Мать поэта- Мария Гавриловна Губаева-Хетагурова. Люблю я целый мир,люблю людей,бесспорно, Люблю обиженных,беспомощьных сирот, Но больше всех люблю,чего скрывать позорно, Тебя,родной аул,и бедный мой народ. …Сказал я:неси же домой- В Осетию,в край наш родной, Своё одинокое горе… Пройдут года,пройдут века,но имя славного сына осетинского народа не померкнет и будет сиять,подобно снежным вершинам Кавказа .

«Старик и море» – Старик и море. Вода. Эрнест Хемингуэй. Жизненная цель Сантьяго – борьба. Море – доказательство могущества человека над всем, но только не над природой. Никогда еще мне не попадалась такая сильная рыба. Выводы. Человека можно уничтожить, но не победить. Старик и море (1952)- одна из последних книг Э. Хемингуэя.

«Омар Хайям» – Персидский поэт. Литературное наследие Омара Хайяма. Много лет размышлял я над жизнью земной. Молитвенный коврик. Сотни богословов. Рубаи. Решения. Омар Хайям умер 4 декабря 1131 года. Омар был сыном палаточника. Имя. Омар Хайям. Хайям страстно желал переустройства мира. Величайшее зло для человека.

«Даниил Иванович Хармс» – Литературные произведения. Художественное наследие Хармса. Памятник Даниилу Хармсу. Мемориальная доска. Учился в немецкой школе. Братья шли по переулку. Наталья Ивановна Колюбакина. Надежда Ивановна Колюбакина. Объединение Реального Искусства. Случай на железной дороге. Мороз. Даниил Иванович Хармс.

«Хармс» – Хармс. Даниил Иванович Ювачев. Очень страшная история. Кораблик. Бульдог и таксик. В поэзии Даниила Хармса смешиваются форма и содержание. Говорил и читал по-немецки и по-английски. Как Володя быстро под гору летел. Удивительная кошка. Иван Топорышкин. Детская поэзия. Хармс Даниил Иванович. «Чиж и Ёж».

Коста Хетагуров – Леонардо да Винчи осетинского народа

Коста Хетагуров, великий осетинский поэт, основоположник осетинской литературы, является одновременно и основоположником живописи в Осетии.

В день празднования 80-летия со дня рождения Коста Хетагурова в г. Дзауджикау А. А.Фадеев сказал: “Я говорю о великой способности такого своеобразного человека, как Коста соединять в себе лучшие черты людей Возрождения. Если хотите, Koстa Хетагуров является своего рода Леонардо да Винчи осетинского народа. Какую силу любви к своему народу нужно иметь, чтобы в условиях старой Осетии быть одновременно и поэтом, и прозаиком, и драматургом, и театральным деятелем, и художником, и публицистом, и общественным деятелем” (Коста Хетагуров. Сборник памяти великого осетинского поэта. Москва, 1941 г., Гослитиздат). И на самом деле значение Коста в области развития живописи в Осетии не менее велико, чем в литературе.

Всем хорошо известно, что многие большие поэты и писатели неплохо рисовали. Пушкин оставил в своих тетрадях ряд острых, характерных зарисовок пером, Гоголь также, Лермонтов дал ряд полноценных живописных картин, особенно пейзажей. Жуковский же в одинаковой степени владел и рисунком, и живописью. Но в области изобразительного искусства и Пушкин, и Гоголь, и Лермонтов, и Жуковский были дилетантами. Коста же, напротив, наметив себе с самого раннего детства путь художника, явился первым профессиональным художником-живописцем в Осетии. До него в Осетии не знали, что такое художник. Однако не в этом его сила. Сила его и значение велики тем, что в отсталой дореволюционной Осетии он установил фундамент подлинной живописи и повел прямой путь искусства от русских корифеев живописи, от передвижников, от идей Стасова, требовавшего служения искусства народу, изображения картин реальных, говоривших о правде окружающей жизни. Последователь великих идей Чернышевского, Добролюбова, Белинского, Некрасова и др. видных русских революционных демократов в литературе, Коста-живописец воспитался еще со школьной скамьи на традициях русских художников-передвижников. Так, первым его учителем рисования в Ставропольской гимназии был Василий Иванович Смирнов, деятельный член Общества передвижников до конца дней продолжавший участвовать на передвижных выставках.

В. И. Смирнов окончил Петербургскую Академию художеств одним из лучших студентов во времена И. Е. Репина, с которым он соревновался на золотую медаль. Известный передвижник П. И. Чистяков в то время уже преподавал в Академии художеств и выпустил целую плеяду известных русских художников: Репина, Поленова и др. Таким образом, юноша Коста с первых же дней своего гимназического периода очутился под непосредственным влиянием надежного руководителя художника-передвижника. Коста из стен гимназии попадает уже в Петербургскую Академию художеств в класс П. П. Чистякова. “Учась вместе с русской талантливой молодежью – Серовым, Врубелем, Пимоненко, Самокишем, Башин-Джагианом и др. Коста развивал в себе талант и усвоил все навыки и знания под благотворным влиянием “гениальной педагогической системы” Чистякова”, – говорит художник Е. Кацман.

Коста не удалось закончить, полный курс Академии художеств. В силу тяжелых условий и материальной нужды Коста должен был оставить академию и приехать на родину.

При полном непонимании со стороны близких его профессии Коста не только не бросает кисть, но пишет картины из быта родной Осетии высокопрофессионального качества, и все его творчество, все оставленное нам неоценимое его живописное наследство еще раз дает высокий показ благотворного влияния культуры великого русского народа на всю последующую жизнь Осетии после присоединения к России. В условиях Советской власти, великой дружбы народов значение Коста как художника становится еще выше, так как он первый бросил в темные ущелья Осетии лучшие семена русской реалистической живописи, послужившие фундаментом социалистического реализма советского искусства.

…Приступая к разбору живописного наследства Коста, приходится держаться хронологической последовательности того скудного фактического материала, который черпаем из его переписки с друзьями и воспоминаний о Коста как о художнике. До сего времени еще не собраны многие его картины, о которых упоминается в тех же материалах. Коста обнаружил свое дарование художника с малых лет. Об этом говорят Андукапар и Б. Дзапаров.

“. Он (Коста), – вспоминает Дзапаров о детстве Коста в селении Нар, – пристрастился к рисованию. Бумаги не было, и Коста углем выводил на доске разные картины. Злой мачехе не нравилось это, как она думала, баловство, она колотила пасынка”.

После переезда отца Левана из гор Коста отдали во Владикавказскую прогимназию. Андукапар Хетагуров говорит: “Когда в прогимназии на стенах повесили раскрашенные картины с видами разных домашних и диких животных, нас с Коста часто можно было видеть стоящими у стены около картин и копирующими львов, тигров, верблюдов и т. д. Мне это занятие давалось плохо, но Коста быстро схватывал детали рисунков и удачно воспроизводил их. К этому времени я отношу рождение в нем художника. Я часто ходил на Осетинскую слободку к отцу Коста Левану, и там на стенах мы видели всевозможные рисунки Коста карандашом на клочках бумаги”.

С переездом окончательно на жительство в Кубанскую область Леван отдал Коста в Ставропольскую гимназию в реальное отделение. Ставропольская гимназия сыграла в свое время огромную роль в учебе и развитии попадавших туда детей горцев Кавказа. Сам состав педагогов в ней отличался своей высокой образованностью и большим либерализмом. Сюда уходили из центра России преимущественно учителя, недовольные царским режимом и преследованием всякой свободной мысли.

Вдали от казенщины, от строгого глаза полиции и жандармерии, учителя Ставропольской гимназии прививали свои знания, свои передовые мысли учащимся. Одним из таких культурных педагогов гимназии был учитель рисования В. И. Смирнов, который по достоинству оценил большое дарование Коста и воспитал в нем подлинного художника. Своей отеческой заботой он направил Коста на правильный путь искусства, поощрял его успехи и даже посылал его рисунки на Всероссийскую выставку работ учащихся средних школ в Москву в 1877 году.

. О глубокой заинтересованности Смирнова в развитии художественного дарования Коста Е. Шанаев высказывается так: “Учитель рисования Смирнов, вернувшись из Петербурга, с большим сожалением сообщил нам, что Хетагуров оставил Академию художеств, не доучившись. Смирнов считал Хетагурова талантливым художником”. О характере ученических работ Коста имеются воспоминания Камболата Есиева и Ивана Васильевича Рябикина. “Особенно врезалась мне в память одна его картина тушевым карандашом – это его старый седобородый отец, в черкеске, занятый писанием письма к сыну (Коста). Рука старика уже вывела первую строку, если не ошибаюсь, такую: “Дарагой мой сын. “

И. В. Рябикин рассказывал о том, как Коста нарисовал знамя с горным орлом. Знамя было нарисовано сильно яркими мазками. Коста при переходе в 6 класс гимназии остался на второй год. Он был лишен стипендии и вынужден был из-за материальной нужды и вовсе оставить гимназию. В. И. Смирнов и тут не оставил талантливого юношу, поселил его у себя и употребил все усилия к тому, чтобы он выехал держать экзамен в Петербургскую Академию художеств.

. Осенью 1881 года при наплыве трехсот учащихся на 25 вакансий Академии художеств Коста успешно выдерживает экзамен и попадает в головной гипсовый класс, которым руководил в то время знаменитый художник-передвижник П. П. Чистяков.

. Умением и настойчивостью Чистяков прививал навыки точного рисования с натуры и быстро обучал реалистической манере живописи. Коста в полной мере усвоил эту великую традицию рисунка и живописи незабываемого учителя.

. После перехода в гипсовый фигурный класс Коста очутился без стипендии, которую ему высылали из Кубанской области. Тамошнее начальство растратило стипендиальные суммы, из которых Хетагурову высылалась стипендия. Учеба в академии для Коста за отсутствием каких-либо средств к существованию стала невозможной, он вынужден был зарабатывать на кусок хлеба поденным трудом, нанимался нагружать и разгружать баржи, ночевать на пристани, не имея угла, и дошел до полного изнеможения.

“После перехода в класс гипсовых фигур я стал посещать академию очень неаккуратно, а потом и совсем бросил, благодаря полнейшему недостатку средств”, – писал о себе Коста впоследствии. Из-за непосещения занятий в академии его исключили из списков учащихся в 1883 году в октябре месяце. Никакие заявления о его желании учиться, никакие справки из полиции о его бедственном положении не помогли. Коста вынужден был выехать на родину сначала в поселок Георгиевск на Кубани к отцу, а затем во Владикавказ.

В доме № 32 по ул. Свободы Коста поселился у лесничего Ибрагима Шанаева, с которым он познакомился еще в Петербурге на собраниях нелегального кавказского студенческого общества. Здесь он работает как художник в течение 6 лет, начиная с 1885 года по 1891 год до момента первой ссылки. Этот отрезок времени в жизни Коста является самым ярким по его художественной и общественной деятельности. Лучшие его картины, пейзажи, портреты и рисунки были созданы им именно здесь. Коста в этот период своей жизни со всей силой разворачивает свою деятельность художника-живописца, художника-демократа и оформителя благотворительных вечеров и общественных праздников, имевших целью сбор пожертвований нуждающейся бедноте горцев и города Владикавказа. Коста впервые во Владикавказе организует местные силы художников и устраивает выставки картин – явление совершенно невиданное до того времени во Владикавказе.

. Первое произведение Коста, выставленное на выставке во Владикавказе, была картина “Св. Нина”. Имя Коста-художника стало известно за пределами Осетии, и он получил заказ из Грузии, от заведения Св. Нины в г. Тифлисе. Картина была настолько удачно выполнена, что о ней писали в газете “Северный Кавказ”, а многие из посетителей выставки принимали ее за лепную фигуру и просили посмотреть ее с оборотной стороны доски, на которой она была изображена. Успех огромный, и местная печать просила Хетагурова почаще устраивать выставку своих работ, чтобы публика на них могла воспитываться.

Коста собирает вокруг себя местных художников: Бабич, Кизер и др., устраиваются совместные поездки в горы, пишут пейзажи, делают этюды с натуры. Коста берется за большие полотна: “Ангел скорбящий” и “Школа жизни”. К тому же периоду относится часть росписей Алагирской церкви.

. Художественные произведения Коста последующего периода, начиная с первого изгнания с родины и кончая высылкой в Херсон, значительно уступают первому периоду. В сравнении с портретом Анны Поповой портрет Анны Цаликовой много слабее, да и вполне понятно. Неустанная травля со стороны врагов его, положение ссыльного, лишенного прав на самое необходимое, постоянная нужда в куске хлеба, наконец неимение под рукой ни кистей, ни красок, ни холста, о чем он молит в письмах своих знакомых -прислать ему краски, – все это постепенно сводит на нет его живопись.

. Несмотря на всю тяжелую обстановку, он все же старается существовать иконописной и портретной живописью. Коста побеждает своих врагов в конце концов, но силы уже надломлены, и он заболевает.

Подготовлено по книге М.Туганова

Еще раз о Коста Хетагурове – художнике

Великий сын осетинского народа Коста Хетагуров является не только основоположником осетинской литературы, но и зачинателем станковой и фресковой живописи и декоративно-оформительского искусства как в Осетии, так и среди других горцев Северного Кавказа.
Подобно могучему горному потоку, переливающемуся на солнце брызгами всех цветов радуги, творчество Хетагурова, уходя своими корнями в самую толщу народной жизни, многогранно и разнообразно как в поэзии, так и в живописи.
Хетагуров был не только талантливым поэтом и живописцем. Это была высоко одаренная личность. Прекрасный оратор и отличный декламатор, он обладал приятным голосом и превосходно исполнял в кругу друзей им же самим сочиненные частушки на злобу дня. В письмах к сестрам Цаликовым он шутливо упоминает о своем “бархатном баритоне”.

Превосходный гимнаст, Хетагуров еще с гимназической скамьи стяжал себе этим славу среди товарищей. В гимназии он до того увлекался гимнастикой, что как-то едва не сбежал с приехавшей в Ставрополь цирковой труппой. Однажды во Владикавказе он, по словам очевидцев, доказал свою ловкость. Хетагуров держал пари со своими товарищами, что вскочит на быстро скачущую лошадь и скинет всадника с седла. Он блестяще проделал это и выиграл пари.
В 1871 году Хетагуров поступил в реальное отделение Ставропольской гимназии. С первых же годов обучения он обнаружил большие способности в рисовании. Учитель рисования Б. М. Смирнов всячески старался развить в даровитом мальчике талант, поощряет его и ставит его работы в пример другим ученикам. Юноша уже мечтает сделаться художником.
С шестого класса Хетагуров покинул гимназию, предполагая ехать в Петербург и поступить в Академию художеств. Однако ему не сразу удалось осуществить свое желание. Отец его, Леван Хетагуров, мечтал видеть сына военным, но не художником, и никак не мог понять выбор сына. Отношение отца и сына к вопросу профессии отразилось в стихотворении “Ныфс”.
Отец, заработка которого едва хватало на содержание семьи, ничем не мог помочь сыну, и последний был предоставлен собственным силам. После окончания гимназии Хетагурову пришлось заняться частными уроками.
17 августа 1881 года Хетагуров поступил в Петербургскую Академию художеств и был зачислен на стипендию Баталпашинского уезда Кубанской области. В то время преподавание в Академии художеств уже перешло в руки первых художников-передвижников во главе с П. П. Чистяковым, Н. Н. Ге, М. П. Боткиным, В. П. Верещагиным и др.
Вместе с Хетагуровым в академии учились художники, чьи имена оставили глубокий след в истории русской живописи: М. Врубель, В. А. Серов, Н. Самокиш, пейзажист Башин-Джагиан, скульптор Беклемишев и др.
Мастера-рисовальщики и живописцы, как П. П. Чистяков, Шарлеман и другие профессора академии, прививали учащимся высокое знание рисунка и мастерство кисти. Находясь в среде талантливой русской молодежи и учась у лучших педагогов-художников того времени, Хетагуров вынес из стен академии определенное мировоззрение художника-демократа-революционера и навыки художника-реалиста, что в полной мере и отразилось в его картинах: “Мальчики-каменщики”, “Горянка, идущая за водой”, “Женщина-горянка в сакле”, “Перевал Зикара”, “Природный мост”, “Тебердинское ущелье”, в рисунке “Повешенный горец” и ряде других его работ.
Из академии Хетагуров ушел по следующей причине: бывший уездный начальник Баталпашинского уезда (Кубанской области), как рассказывает Г. Дзасохов, растратил денежные суммы, из которых Хетагурову выдавалась стипендия. За неуплаты за обучение Хетагурова удалили из академии. В течение двух лет он оставался в Петербурге, хлопоча, чтобы его приняли обратно в Академию. Но все было напрасно. Ему пришлось отказаться от мысли продолжать учение.
Не имея никаких средств к существованию, Хетагуров в течение двух лет работал поденщиком, таскал мешки, выгружал баржи. Здоровье не выдержало, и в 1885 году больной Хетагуров выехал на Кавказ. Академия художеств даже не ответила на его просьбу разрешить преподавать рисование в реальном училище во Владикавказе. Хетагуров взялся за церковную живопись. В этих его работах доминирует реализм и увлечение художественной передачей материалов: парчи, золота, бархата, шелка и человеческого тела. Хетагуров писал не только иконы. Его кисти принадлежит ряд картин и рисунков на светские темы. Картина “Мальчики-каменщики”, совпадающая по теме с картиной известного французского художника-революционера Курбэ, начатая еще до ссылки во Владикавказе, наиболее показательна для творчества художника и являлась его любимым детищем. О ней вспоминает он в письме из Херсона к Цаликовым и говорит, что, возвратись на родину, непременно постарается ее доработать.
Картина изображает мальчиков-горцев на Военно-Грузинской дороге. Старший – подросток тяжелым молотом бьет щебень, другой – оборванный мальчуган смотрит на зрителя большими черными печальными глазами. Около мальчиков собака, написанная с поразительной живописностью. Сверху нависла скала “Пронеси господи”, вдали по дороге плетется нищий-горец, а из глубины ущелья показалась четверка “господских” лошадей, подымающая пыль.
Не лишены интереса некоторые сведения о судьбе этой картины. Хетагуров начал писать ее в 1886 году. В это время он жил во Владикавказе недалеко от Чугунного моста по Краснорядской улице, в квартире Ибрагима Шанаева, у которого снимал комнату под мастерскую. Натурщиками ему служили сыновья Шанаева.
Работая над картиной, Хетагуров вынужден был одновременно брать всевозможные заказы, оформлять театральные постановки, писать декорации и проч. и в то же время принимать деятельное участие в устройстве благотворительных вечеров в пользу бедных. Поэтому картина “Мальчики-каменщики” до его первой ссылки оставалась незаконченной…
…Другая картина, также характеризующая творчество Хетагурова,- “Горянка, идущая за водой”. В ней художник изображает тяжелый труд женщины-горянки. Она, как бессловесный рабочий скот, должна спускаться к воде и взбираться вверх по опасным горным тропинкам с огромной ношей и в то же время присматривать за бегущим мальчуганом-сыном, который, того и гляди, сорвется в пропасть. Картина “Женщина-горянка в сакле” изображает горянок за перегонкой араки. Здесь также показано подневольное положение горянок, изнывавших в условиях старого родового быта, когда единственным уделом женщины являлась работа по дому. Картину эту Хетагуров не закончил.
Пейзажи, написанные Хетагуровым, говорят о тонком умении художника наблюдать горную природу и мастерски передавать ее.
В годы первой высылки Хетагурова ему пришлось побывать в горах Карачая, в Теберде. Он передал Тебердинское ущелье на полотне.. Утреннее восходящее солнце уже играет на вершинах снежных гор.. Внизу, в глубоком ущелье, окутанном легким туманом, изгибается река, берега которой покрыты огромными вековыми соснами.
Картина эта по высокому мастерству исполнения не только не уступает работам знаменитого швейцарского художника Кальяма, но превосходит его своим глубоким реализмом в передаче могучей кавказской природы.
Известен Хетагуров и как портретист. Его две работы, находящиеся в Юго-Осетинском музее, в гор. Сталинире (портрет Л. Поповой и ее брата Якова Попова, написанного под “нерукотворный” образ Христа), показывают нам его высокое мастерство как живописца, владеющего в совершенстве рисунком.
…В копии с картины Лендаля “Плачущий ангел” Хетагуров изобразил упомянутую А. Попову, в которую был влюблен, с таким поразительным сходством, что ни один служитель церкви не захотел приобрести ее для церкви ввиду явно выраженного художником в образе ангела не небесного, а земного существа.
“Двенадцать апостолов” работы Хетагурова, находящиеся в Алагирской церкви, также лишены всякой святости и напоминают галерею чисто осетинских народных типов, переданных с большим peaлизмом…

Источники:

http://900igr.net/prezentacija/literatura/kosta-levanovich-khetagurov-229946/kosta-khudozhnik-23.html
http://osinform.org/25694-kosta-xetagurov-leonardo-da-vinchi-osetinskogo.html
http://cominf.org/node/1166481290