Томас гейнсборо — королевская академия искусств в лондоне. Неожиданный томас гейнсборо

«Семейный альбом» Томаса Гейнсборо показывают в Лондоне

В Национальной портретной галерее Лондона проходит выставка «Семейный альбом Томаса Гейнсборо». Пятьдесят портретов членов семьи классика английской живописи собрали из музеев мира и частных коллекций, некоторые из них впервые показываются публично.

Томас Гейнсборо — первый английский живописец, который создал семейную портретную галерею. Родственников он писал не ради заработка, а только по велению сердца и, как говорят, для души — своим состоянием и положением Гейнсборо был обязан прежде всего заказам аристократии, в том числе и английской королевы.

Романтичные образы Гейнсборо разительно отличались от строгих парадных портретов времен классицизма. Герцоги и герцогини, графы и графини, актрисы, дамы полусвета и прочие леди и джентльмены были изображены им на лоне природы, в парке, мечтательные и даже слегка растрепанные. При этом портреты Гейнсборо следовали духу времени. На смену героическому классицизму пришел сентиментализм с его культом естественности — стало прилично открыто предаваться чувствам. Поэтому семейные портреты, демонстрирующие теплые родственные отношения, оказались очень даже в тренде.

Стоит отметить, что семейство Гейнсборо было многочисленным, так что писал он много и без устали, а собрать вместе все работы с изображениями родственников вряд ли возможно. В нынешней экспозиции есть портреты его матери, сестер, братьев, племянников, жены, детей и совсем уж умильное изображение двух собачек — Тристрама и Фокса. Впервые на выставке можно увидеть ранний портрет отца художника.

Но особенно трогательны портреты его дочерей — Маргарет и Мэри, их на выставке двенадцать. Первый двойной портрет сестер был создан, когда Мэри исполнилось восемь, а Маргарет четыре. Это один из самых знаменитых детских портретов за всю историю — малышки изображены за ловлей бабочки. На последнем портрете Мэри и Маргарет — взрослые дамы, судьба которых сложилась трагично. После неудачного замужества Маргарет сошла с ума, сестра же ухаживала за ней до конца жизни. На выставке можно увидеть и восемь автопортретов Гейнсборо, прошедшего крутой путь от провинциального художника до прославленного члена Королевской академии художеств.

Thomas Gainsborough
«The Artist with his Wife Margaret and Eldest Daughter Mary»
c. 1748
© The National Gallery, London

Thomas Gainsborough
«John Gainsborough, the Artist’s Father»
1751

Thomas Gainsborough
«Margaret Gainsborough, the Artist’s Daughter, as a Gleaner»
late 1750s
The Ashmolean Museum of Art and Archaeology

Thomas Gainsborough
«Mary and Margaret Gainsborough, the Artist’s Daughters, Chasing a Butterfly»
c. 1756
The National Gallery, London

Thomas Gainsborough
«Self Portrait»
c. 1758–1759
© The National Gallery, London

Thomas Gainsborough
«Mary and Margaret Gainsborough, the Artist’s Daughters, Playing with a Cat»
c. 1760–1761
© The National Gallery, London

Thomas Gainsborough
«Mary and Margaret Gainsborough, the Artist’s Daughters»
c. 1760–1761
Victoria and Albert Museum, London
Bequeathed by John Forster

Thomas Gainsborough
«Mary and Margaret Gainsborough, the Artist’s Daughters, at their Drawing»
1763–1764
Worcester Art Museum, Massachusetts

Thomas Gainsborough
«Gainsborough Dupont, the Artist’s Nephew»
c. 1770–1775
Tate

Thomas Gainsborough
«Gainsborough Dupont, the Artist’s Nephew»
1773
Private collection

Thomas Gainsborough
«Margaret and Mary Gainsborough»
c. 1774
Private Collection

Thomas Gainsborough
«Margaret Gainsborough the Artists Daughter Playing a Cittern»
c. 1777
Private collection

Thomas Gainsborough
«Margaret Gainsborough, the Artist’s Wife»
c. 1777
The Samuel Courtauld Trust, The Courtauld Gallery

Thomas Gainsborough
«Tristram and Fox»
c. 1775–1785
Tate

Разговорные портреты и графика, вымоченная в молоке: Гейнсборо в Пушкинском

6 декабря 2019 в 19:06

Томас Гейнсборо умел вертеться. Всю жизнь английскому художнику приходилось писать парадные портреты аристократов — больше в XVIII веке художникам особо ни за что и не платили. Мечтал он при этом совсем о другом — и то и дело вворачивал в картины какие-нибудь лесные опушки. Так постепенно природа и становилась настоящей главной героиней его работ. На этой неделе в Пушкинском музее открылась большая выставка британского художника. The Village рассказывает о том, почему мимо нее не стоит проходить.

Мальчик из Садбери

Однажды совсем юный еще Томас Гейнсборо прогуливался по окрестным полям с альбомом и заметил, как незнакомый мужчина неуклюже перелезает через изгородь сада с большим мешком украденных груш. Мальчик набросал его портрет, и по нему удалось опознать вора — им оказался житель одной из соседних деревень. Так, по крайней мере, гласит легенда.

Все осознавали талант Томаса, однако на его поддержку просто не было денег. Гейнсборо родился в образованной, но не очень состоятельной семье — его мать была художницей-любительницей, отец занимался продажей тканей. Правда, не очень успешно — Гейнсборо-старший обанкротился, когда его пятому сыну не исполнилось и семи лет.

Будущему художнику повезло — когда тому было 12 лет, скончался его дядя (есть версия, что его убили), который завещал потратить часть накопленных денег на образование племянника. Поэтому Томас Гейнсборо оказался в Лондоне, где его наставниками стали француз Юбер-Франсуа Гравло и британец Фрэнсис Хейман. Если до этого Томас умел писать только сельские виды, то в Академии Святого Мартина он овладел техникой портрета; навыки пейзажиста тоже вышли на новый уровень — учителя стали приобщать его к написанию собственных картин.

Искусство компромисса — как вписать любимые пейзажи в портреты заказчиков

Через какое-то время Гейнсборо освоился и начал сам принимать заказы. Проблема была в том, что почти никому из клиентов не были нужны пейзажи — ни большие, ни маленькие. Ведь люди, которые заказывали работы, в первую очередь хотели увидеть на них самих себя. Но в это время в Англии начал зарождаться жанр разговорного портрета — в отличие от монументальных, почти недвижимых фигур, свойственных континентальной живописи, британские художники старались показать своих героев в реалистичном виде: во время разговора или прогулки. Гейнсборо обеими руками ухватился за такую возможность — ведь в разговорных портретах можно было уделять больше внимания пейзажу.

Более того, иногда любитель сельских пейзажей увлекался ими настолько, что уделял видам на заднем плане не меньше внимания, чем изображениям заказчиков на переднем. Собственно, очень часто в разговорных портретах Гейнсборо и вовсе невозможно разделить задний и передний планы — и тот и другой прорисованы с одинаковой тщательностью, как будто бы снятые на объектив с почти закрытой диафрагмой. На выставке в Пушкинском довольно много таких работ. Например, «Портрет миссис Мэри Кобболд и ее дочери Энн с ягненком и овцой на фоне пейзажа» — здесь все ясно даже из одного названия работы.

Несмотря на все попытки Гейнсборо уйти от традиционных портретов, они так или иначе всю жизнь преследовали художника — именно на них Томас зарабатывал большую часть денег. После череды переездов Гейнсборо в 1758 году оказался в Бате — главном тусовочном городе после Лондона: здесь, посреди развалин римских бань, собирались актеры, музыканты и прочие представители богемы. С одной стороны, Томас приобрел много полезных и интересных знакомств, стал вхож во многие богатые дома, где впервые увидел коллекции континентальной европейской живописи — именно ею он увлечется в последние годы жизни. Однако вместе с этим так и не полюбившему формальную портретную живопись художнику стали десятками сыпаться заказы на портреты. «Гейнсборо называл портретную живопись проклятым бизнесом», — вспоминал Уильям Пирс.

Гейнсборо против мейнстрима

У Гейнсборо было достаточно проблем с заказчиками, даже когда он писал портреты. В отличие от своего главного конкурента сэра Джошуа Рейнольдса, основателя Королевской академии художеств, придворного живописца и весьма видного человека, Гейнсборо и в портретах старался изобразить заказчика таким, какой он есть. «Если, например, у жены заказчика был двойной подбородок, то он так и изображал ее — с двойным подбородком», — рассказывает ассистент куратора выставки в Пушкинском Елена Коротких.

В отличие от портретов Рейнольдса, герои Гейнсборо зачастую выглядели слишком живыми: «На фоне всех остальных художников XVIII века Гейнсборо до сих пор выглядит очень странно — все потому, что он смотрит на человека, — добавляет Коротких. — Для Рейнольдса важен красивый бантик, Гейнсборо же волнует, что у женщины в глазах». Обычно это было не на руку Томасу: бывало так, что клиент заказывал сразу два портрета — у Гейнсборо и Рейнольдса одновременно, и произведения второго оказывались в парадных и гостиных, а картины Гейнсборо вешали в спальнях.

Гейнсборо любил эксперименты, работал с графикой, периодически вымачивая бумагу в обезжиренном молоке — именно так выполнен его «Летний пейзаж с путешественниками». Вначале художник мелом писал черные и белые элементы рисунка, несколько раз окунал картину в молоко, после этого добавлял остальные цвета и лишь в конце покрывал работу тремя слоями лака. Из других необычных картин — работы британца на стекле. Гейнсборо не просто писал пейзажи на стеклянных пластинах, а придумал целую систему слайдов, между которыми ставились свечи, вдохновляясь фонарем эйдофузиконом, который придумал театральный режиссер Филипп Якоб Лютербург.

Рисуя масляные пейзажи, Гейнсборо часто мастерил что-то вроде подготовительной инсталляции — собирал поделку из листвы, кусочков зеркала и камней, и уже с нее писал тот или иной сельский вид. Этим художник промышлял с юного возраста — изготавливал фигурки диких животных, а портреты часто писал с манекенов. Это считалось обычной практикой — зачастую у заказчиков не было времени долго позировать, поэтому лицо художник писал с натуры, а все остальное — с деревянной куклы.

Картины на техобслуживании

Несмотря на все сторонние увлечения, главным ремеслом Гейнсборо были именно портреты, и с ними связана еще одна интересная история. Многие клиенты художника были большими модниками. Поэтому написанные портреты зачастую устаревали. В таких случаях клиенты не заказывали новые картины, а просили художника слегка подретушировать уже созданные: «Например, девушка, которую Гейнсборо написал три года назад, могла вернуться к художнику и попросить изменить ее прическу — Томасу ничего не оставалось, кроме как слегка переписать картину», — объясняет Коротких.

Одним из самых примечательных портретов, написанных Гейнсборо в Бате, считается портрет семьи Джорджа и Луизы Байям, заказанный к их свадьбе. Супруга, как и полагается, была изображена в белом свадебном платье. После этого пара уехала на несколько лет на Ямайку, где у Байяма были плантации, и вернулась в Англию через шесть лет с дочкой — Гейнсборо попросили добавить ее на портрет. Проблема была в том, что свадебное платье супруги уже не очень сочеталось с маленьким ребенком. Томасу пришлось перекрашивать его, а также менять прическу Луизы, ведь теперь она стала матерью семейства.

Наследие Гейнсборо

Для своего времени Гейнсборо считался нетипичным и странным художником, часто проигрывая конкуренцию современникам-портретистам — его работы почти не появлялись на ежегодных выставках Королевской академии художеств. Несмотря на это, к концу жизни у него сложился хороший круг заказчиков, среди которых были и представители королевской семьи. После его смерти главный конкурент Джошуа Рейнольдс произнес речь перед выпускниками академии, в которой назвал Гейнсборо «гением, возвысившим английскую школу живописи». Впоследствии картинами Томаса вдохновлялись многие британские художники, включая Джона Констебла и Уильяма Тернера, и, как оно часто бывает, Гейнсборо с каждым десятилетием получал все больше признания.

изображения: Государственный музей изобразительных искусств имени А. С. Пушкина

Художник Томас Гейнсборо впервые масштабно представлен в России

Не считая единственного портрета кисти Гейнсборо, который есть в коллекции Государственного Эрмитажа (на московскую выставку его все равно не дали), работ великого британского живописца в России нет. И сольных выставок до этого не было ни одной. Но было бы несправедливым утверждать, что Гейнсборо тут мало знают, – как раз напротив. Те, кто вырос во времена СССР и не мечтал увидеть в Национальной галерее в Лондоне портретированных Гейнсборо аристократов, помнят наверняка его репродукции в «Огоньке» и его альбомы. Как и работы многочисленных его подражателей, на которых пышные прически дам, искусно сконструированные из тонких волос, указывали прежде всего на Гейнсборо. Эта радость узнавания усугубляет на выставке момент восхищения его кропотливым мастерством и точностью переданных эмоций. Поражает невозмутимость, с которой художник интегрировал своих героев в выписанный до мельчайших деталей английский пейзаж, столь же важный, как и изображаемые персоны.

К нам привезли сотню работ из дюжины музеев. Среди них 11 британских. И это не только главные лондонские музейные хранилища – Национальная галерея и Национальная портретная галерея, Музей Виктории и Альберта, Тейт, Королевская aкадемия художеств и Картинная галерея Далич. Но и Национальная галерея Шотландии в Эдинбурге, оксфордский Ашмолеан и Холбурн, расположенный в Бате, на знаменитом курорте, где Гейнсборо прожил 15 лет бок о бок со своими главными заказчиками. Здесь есть вещи из собраний Национального фонда Британии, которые обычно дают на выставки с большим скрипом. И множество живописи, графики и совсем неожиданных экспериментальных вещей, привезенных из Дома-музея Гейнсборо в Садбери, который, на нашу удачу, закрылся на реставрацию. Пока музей закрыт, фрагменты его коллекции путешествуют, в том числе в Москву.

Оттуда привезли «Лесной пейзаж с путешественниками», нарисованный цветным мелом на покрытой обезжиренным молоком бумаге, и литографии, сделанные в разной технике, и совсем не похожий на графику XVIII в. набросок портрета лесничего. А также личные вещи и документы. Расписка в получении денег за портрет и обугленный клочок письма великому актеру Дэвиду Гаррику, современнику и другу («Я, так же как и весь остальное мир, признаю ваш дар и величие души»), представляют автора и человека, помогая понять его жизнь.

«Разговорные» портреты

Томас Гейнсборо (1727–1788), пятый сын и младший, девятый ребенок в семье Мэри и Джона Гейнсборо, родился в том самом торговом городке Садбери в Саффолке, где теперь на улице, названной в его честь, находится его музей. Отец, торговец сукном, обнаружив талант сына, уже перешедшего от рисунков к маслу, отправил 13-летнего мальчика учиться в Лондон. И самое раннее, что мы видим в ГМИИ, – парные портреты мальчика и девочки, написанные 17-летним Гейнсборо в пору его лондонского ученичества. Изначально это был, конечно, один портрет. Неизвестно, по какой причине детей разделили, – похоже, картина была повреждена, потому что на портрете мальчика остался фрагмент голубого платья.

«Разговорные» портреты и пейзажи, написанные 19-летним Гейнсборо, – свидетельства его уже вполне взрослой жизни. В этом возрасте он спешно женился на Маргарет Бёрр, внебрачной дочери третьего герцога Бофорта, портрет которой он будет писать как минимум раз в год и дарить ей на годовщину свадьбы. Один такой портрет – поздний, на котором 50-летняя Маргарет со вздернутыми домиком бровями и в пышном чепце, привезли сейчас из Садбери. Узнать руку Гейнсборо в нем труднее, чем в очень показательном для него парадном «Портрете миссис Элизабет Муди», к которому по просьбе заказчика – мужа героини – Гейнсборо вернулся, когда миссис уже не было в живых: слегка поменял позу, изменил наряд и дописал сыновей, родившихся после написания портрета и уже подросших. Младший из мальчиков впоследствии передал портрет в Галерею Далич.

Источники:

http://art-and-houses.ru/2019/01/09/semejnyj-albom-tomasa-gejnsboro-pokazyvayut-v-londone/
http://www.the-village.ru/village/weekend/art/369147-geynsboro
http://www.vedomosti.ru/lifestyle/articles/2019/12/10/818262-pushkinskom-muzee-vistavka-geinsboro