Сочинение на тему: Имена персонажей в смысловой структуре повести «Котлован. Повествования
Сочинение на тему: Имена персонажей в смысловой структуре повести «Котлован»
Имена персонажей в смысловой структуре повести «Котлован»
Имя персонажа — та «одежка», по которой его встречают в литературном произведении. Со времен классицизма известны «говорящие» имена (Правдин и Вральман у Фонвизина, Молчалин и Тугоуховский у Грибоедова), значением которых, собственно, и исчерпывался характер героя. Ничего не говорящие имена могут строиться на фонетической — артикуляционной — игре: достаточно вспомнить, как выбиралось имя гоголевскому Акакию Акакиевичу из выпавших в святцах Варуха, Варадата, Варахасия или мученика Хоздазата. В конце концов, имя может быть просто выдумано писателем, но тогда тем более важно понять, чем обусловлена «конструкция» имени и как связаны имя и его носитель.
Имена персонажей в прозе Платонова привлекают внимание своей необычностью и даже нарочитой искусственностью, «сделанностью». Жа- чев, Чиклин, Вощев — все эти имена строятся по типичной для русских имен схеме (оканчиваясь на -ев и -ин), но не имеют «прямого» лексического значения. Вместе с тем Козлов, Сафронов и Медведев (так звали медведя-молотобойца) носят вполне привычные и весьма распространенные фамилии, значение которых не воспринимается как характеристика героя.
Особо следует сказать и о том, что именами наделены не все персонажи «Котлована». Активист, поп, председатель сельсовета, «середняцкий старичок», просто «зажиточный» названы лишь по их социальному статусу. Однако в контексте «Котлована» отсутствие имени — не менее значимая для характеристики героя информация, чем буквальное значение или происхождение имени.
Важнейшее место среди имен собственных в повести, безусловно, занимает фамилия Вощев, которая становится главным смысловым фокусом “Котлована”. Происхождение этой фамилии не связано с каким-то одним конкретным словом. Смысловая основа фамилии — «вощ» — может ассоциироваться и с корнями «воск/вощ» (как в слове «вощеный»), и со звучанием слова « вообще», которое в разговорной речи произносится как «ваще», и с близким по звучанию наречием «вотще». Ряд фонетических аналогий можно продолжить русской пословицей «Попасть как кур во щи (в ощип)», в которой центральным является звуковой комплекс «вощи».
При внешней несовместимости и даже противоречивости всех этих значений в истории Вощева они связываются воедино, взаимно дополняя друг друга. «Воск» — природный и хозяйственный материал — не связан напрямую с психологическим миром персонажа; но достаточно вспомнить, как Вощев собирает в мешок «всякую безвестность» мира для памяти, — и можно убедиться, что ничто «природное и хозяйственное» Вощеву не чуждо. «Вообще» напоминает о главном деле жизни героя — поиске смысла отдельного и общего существования, попытке додуматься до «плана общей жизни». С «вотще» связана идея тщеты и разочаровывающей безрезультатности такого поиска и обреченности героя. Сюжет русской пословицы в связи с историей Вощева в «Котловане» неожиданно получает грустно-комическое воплощение: в колхозе имени Генеральной Линии активист определяет Вощева на «куриное дело» («перещупать всех кур и тем определить к утру наличие свежеснесенных яиц»).
Фамилия Вощева уже на первой странице повести определяет логику его духовного пути — от надежды обрести «всемирную истину» к осознанию (после смерти Насти) тщетности общих усилий в достижении идеала и личного существования.
Традиционные русские фамилии — Козлов, Сафронов, Медведев, как может показаться, уступают по своему смысловому объему фамилии Вощев. Очевидна лишь сюжетная этимология фамилии Медведев: Медведев и есть медведь. Абсолютно реалистическая фамилия принадлежит, однако, совсем не традиционному для реалистической поэтики персонажу — медведю-молотобойцу, обладающему классовым чутьем.
Однако между именем собственным (Медведев) и нарицательным (медведь) есть несколько промежуточных звеньев: Миша («Миш» — в обращении к медведю деревенского мельника и кузнеца), Мишка, Михаил. «Человеческие» уменьшительно-ласкательные формы в обращении к медведю подчеркивают будничность фантастики — пролетарский молотобоец Миша вместе с людьми раскулачивает зажиточных крестьян в колхозе имени Генеральной Линии. Человеческие черты особенно ярко обозначаются в обращении к медведю Насти — «Медведев Мишка». Именно в восприятии Насти медведь окончательно «превращается» в человека: «Одна только Настя смотрела ему вслед и жалела этого старого, обгорелого человека». После смерти Насти Мишка снова становится только медведем: «…колхозники… возили в руках бутовый камень, а медведь таскал этот камень пешком и разевал от натуги пасть».
Фамилия же Козлов, внешне связанная по этимологии и способу образования с фамилией Медведев (название животного в корне и суффиксы -ов и -ев), по своему контекстуальному значению в «Котловане» оказывается ее антитезой. Жаргонное значение слова «козел» указывает на самого презренного человека; Козлов — вечно отстающий и самый жалкий землекоп, запас душевных и физических сил которого критически оценен Сафроновым: «Не переживет он социализма…» Таким образом, в системе персонажей повести Козлов и Медведев оказываются антиподами — но не только потому, что один — человек, а другой — зверь, а потому, что один — презираемый «паразит», а другой — уважаемый пролетарий.
С «животной» этимологией имен собственных связано в повести и имя партийного функционера Пашкина. Его зовут Лев Ильич. Внешняя этимологическая связь имени Лев с фамилиями Козлов и Медведев вновь оказывается обманчивой. «Царственные» краски имени Лев стираются в «контрреволюционном» сочетании политически правильного отчества (Владимир Ильич) и ошибочного имени (Лев Троцкий). «Неправильное» имя даже становится уликой в партийном разбирательстве, устроенном по заявлению Жачева. Лев Ильич — бюрократ постреволю- ционной генерации, и его имя — не столько указание на какие-то личностные черты персонажа, сколько сатирический «портрет» партийного активиста, который сумеет удержаться на плаву при любом повороте «генеральной линии».
В противовес Льву Ильичу Пашкину его партийный коллега на селе — активист — вообще лишен имени. В сравнении с Пашкиным, сюжетные функции которого ограничены, активист — значительно более деятельная фигура, он инициатор и главный участник раскулачивания «зажиточного бесчестья» в колхозе имени Генеральной Линии. Нарицательное существительное пристало к активисту так прочно, что начало выступать в роли имени; на селе была даже «уменьшительно-ласкательная» форма от «активиста» — «актив». Социально-политическая функция вытеснила в человеке живые черты, заполнила его целиком и отменила необходимость в индивидуальном имени.
Еще одна парадоксальная деталь связана с появлением в «Котловане» — причем появлением сюжетно не мотивированным — Ивана Семеновича Крестинина. Эпизод с его участием занимает несколько строчек, и более значимым оказывается скорее имя персонажа, нежели его участие в изображаемых событиях. «Старый пахарь» Иван Крестинин — мужик вообще (в фамилии очевидна связь со словом «крестьянин»), русский человек (Иван — нарицательное имя любого русского), христианин (однокоренные слова— «крестить», «крещение»). Его участь в повести — обобщенное выражение трагической судьбы русского крестьянина в эпоху коллективизации: «Старый пахарь Иван Семенович Крестинин целовал молодые деревья в своем саду и с корнем сокрушал их прочь из почвы, а его баба причитала над голыми ветками».
И наконец, наибольшая смысловая нагрузка приходится на имя Насти, олицетворяющей будущее счастье и «истину всемирного происхождения». Буквальное значение имени— «воскресшая». Настя действительно однажды буквально выходит из могилы: Чиклин уводит ее из комнаты (повествователь уточняет — комната была без окон), в которой умерла ее мать и в которой Чиклин сделал «склеп» для умершей. Однако значение имени Насти оказывается в трагическом противоречии с ее судьбой: предназначенная для новой, вечной жизни, сумевшая однажды уйти от смерти, она погибает, унося с собой надежду и веру. Смерть Насти — сюжетный и смысловой итог повести, и ее могила в котловане общепролетарского дома — мрачная эмблема утопического счастья.
Имена собственные в «Котловане», таким образом, выступают не только в традиционной функции — как средство характеристики персонажей. Значения имен связаны и со всеми остальными уровнями текста — сюжетом, образным и символическим строем — и могут быть адекватно поняты только с учетом их контекстуальных связей. Ключевая роль в смысловой структуре «Котлована» принадлежит именам Вощева и Насти: смерть «воскресшей» символически выражает тщетность надежд на всеобщее счастье в утопическом мире.
Сочинение на тему: Имена персонажей в смысловой структуре повести «Котлован»
Имена персонажей в смысловой структуре повести «Котлован»
Имя персонажа — та «одежка», по которой его встречают в литературном произведении. Со времен классицизма известны «говорящие» имена (Правдин и Вральман у Фонвизина, Молчалин и Тугоуховский у Грибоедова), значением которых, собственно, и исчерпывался характер героя. Ничего не говорящие имена могут строиться на фонетической — артикуляционной — игре: достаточно вспомнить, как выбиралось имя гоголевскому Акакию Акакиевичу из выпавших в святцах Варуха, Варадата, Варахасия или мученика Хоздазата. В конце концов, имя может быть просто выдумано писателем, но тогда тем более важно понять, чем обусловлена «конструкция» имени и как связаны имя и его носитель.
Имена персонажей в прозе Платонова привлекают внимание своей необычностью и даже нарочитой искусственностью, «сделанностью». Жа- чев, Чиклин, Вощев — все эти имена строятся по типичной для русских имен схеме (оканчиваясь на -ев и -ин), но не имеют «прямого» лексического значения. Вместе с тем Козлов, Сафронов и Медведев (так звали медведя-молотобойца) носят вполне привычные и весьма распространенные фамилии, значение которых не воспринимается как характеристика героя.
Особо следует сказать и о том, что именами наделены не все персонажи «Котлована». Активист, поп, председатель сельсовета, «середняцкий старичок», просто «зажиточный» названы лишь по их социальному статусу. Однако в контексте «Котлована» отсутствие имени — не менее значимая для характеристики героя информация, чем буквальное значение или происхождение имени.
Важнейшее место среди имен собственных в повести, безусловно, занимает фамилия Вощев, которая становится главным смысловым фокусом «Котлована». Происхождение этой фамилии не связано с каким-то одним конкретным словом. Смысловая основа фамилии — «вощ» — может ассоциироваться и с корнями «воск/вощ» (как в слове «вощеный»), и со звучанием слова « вообще», которое в разговорной речи произносится как «ваще», и с близким по звучанию наречием «вотще». Ряд фонетических аналогий можно продолжить русской пословицей «Попасть как кур во щи (в ощип)», в которой центральным является звуковой комплекс «вощи».
При внешней несовместимости и даже противоречивости всех этих значений в истории Вощева они связываются воедино, взаимно дополняя друг друга. «Воск» — природный и хозяйственный материал — не связан напрямую с психологическим миром персонажа; но достаточно вспомнить, как Вощев собирает в мешок «всякую безвестность» мира для памяти, — и можно убедиться, что ничто «природное и хозяйственное» Вощеву не чуждо. «Вообще» напоминает о главном деле жизни героя — поиске смысла отдельного и общего существования, попытке додуматься до «плана общей жизни». С «вотще» связана идея тщеты и разочаровывающей безрезультатности такого поиска и обреченности героя. Сюжет русской пословицы в связи с историей Вощева в «Котловане» неожиданно получает грустно-комическое воплощение: в колхозе имени Генеральной Линии активист определяет Вощева на «куриное дело» («перещупать всех кур и тем определить к утру наличие свежеснесенных яиц»).
Фамилия Вощева уже на первой странице повести определяет логику его духовного пути — от надежды обрести «всемирную истину» к осознанию (после смерти Насти) тщетности общих усилий в достижении идеала и личного существования.
Традиционные русские фамилии — Козлов, Сафронов, Медведев, как может показаться, уступают по своему смысловому объему фамилии Вощев. Очевидна лишь сюжетная этимология фамилии Медведев: Медведев и есть медведь. Абсолютно реалистическая фамилия принадлежит, однако, совсем не традиционному для реалистической поэтики персонажу — медведю-молотобойцу, обладающему классовым чутьем.
Однако между именем собственным (Медведев) и нарицательным (медведь) есть несколько промежуточных звеньев: Миша («Миш» — в обращении к медведю деревенского мельника и кузнеца), Мишка, Михаил. «Человеческие» уменьшительно-ласкательные формы в обращении к медведю подчеркивают будничность фантастики — пролетарский молотобоец Миша вместе с людьми раскулачивает зажиточных крестьян в колхозе имени Генеральной Линии. Человеческие черты особенно ярко обозначаются в обращении к медведю Насти — «Медведев Мишка». Именно в восприятии Насти медведь окончательно «превращается» в человека: «Одна только Настя смотрела ему вслед и жалела этого старого, обгорелого человека». После смерти Насти Мишка снова становится только медведем: «…колхозники… возили в руках бутовый камень, а медведь таскал этот камень пешком и разевал от натуги пасть».
Фамилия же Козлов, внешне связанная по этимологии и способу образования с фамилией Медведев (название животного в корне и суффиксы -ов и -ев), по своему контекстуальному значению в «Котловане» оказывается ее антитезой. Жаргонное значение слова «козел» указывает на самого презренного человека; Козлов — вечно отстающий и самый жалкий землекоп, запас душевных и физических сил которого критически оценен Сафроновым: «Не переживет он социализма…» Таким образом, в системе персонажей повести Козлов и Медведев оказываются антиподами — но не только потому, что один — человек, а другой — зверь, а потому, что один — презираемый «паразит», а другой — уважаемый пролетарий.
С «животной» этимологией имен собственных связано в повести и имя партийного функционера Пашкина. Его зовут Лев Ильич. Внешняя этимологическая связь имени Лев с фамилиями Козлов и Медведев вновь оказывается обманчивой. «Царственные» краски имени Лев стираются в «контрреволюционном» сочетании политически правильного отчества (Владимир Ильич) и ошибочного имени (Лев Троцкий). «Неправильное» имя даже становится уликой в партийном разбирательстве, устроенном по заявлению Жачева. Лев Ильич — бюрократ постреволю- ционной генерации, и его имя — не столько указание на какие-то личностные черты персонажа, сколько сатирический «портрет» партийного активиста, который сумеет удержаться на плаву при любом повороте «генеральной линии».
В противовес Льву Ильичу Пашкину его партийный коллега на селе — активист — вообще лишен имени. В сравнении с Пашкиным, сюжетные функции которого ограничены, активист — значительно более деятельная фигура, он инициатор и главный участник раскулачивания «зажиточного бесчестья» в колхозе имени Генеральной Линии. Нарицательное существительное пристало к активисту так прочно, что начало выступать в роли имени; на селе была даже «уменьшительно-ласкательная» форма от «активиста» — «актив». Социально-политическая функция вытеснила в человеке живые черты, заполнила его целиком и отменила необходимость в индивидуальном имени.
Еще одна парадоксальная деталь связана с появлением в «Котловане» — причем появлением сюжетно не мотивированным — Ивана Семеновича Крестинина. Эпизод с его участием занимает несколько строчек, и более значимым оказывается скорее имя персонажа, нежели его участие в изображаемых событиях. «Старый пахарь» Иван Крестинин — мужик вообще (в фамилии очевидна связь со словом «крестьянин»), русский человек (Иван — нарицательное имя любого русского), христианин (однокоренные слова— «крестить», «крещение»). Его участь в повести — обобщенное выражение трагической судьбы русского крестьянина в эпоху коллективизации: «Старый пахарь Иван Семенович Крестинин целовал молодые деревья в своем саду и с корнем сокрушал их прочь из почвы, а его баба причитала над голыми ветками».
И наконец, наибольшая смысловая нагрузка приходится на имя Насти, олицетворяющей будущее счастье и «истину всемирного происхождения». Буквальное значение имени— «воскресшая». Настя действительно однажды буквально выходит из могилы: Чиклин уводит ее из комнаты (повествователь уточняет — комната была без окон), в которой умерла ее мать и в которой Чиклин сделал «склеп» для умершей. Однако значение имени Насти оказывается в трагическом противоречии с ее судьбой: предназначенная для новой, вечной жизни, сумевшая однажды уйти от смерти, она погибает, унося с собой надежду и веру. Смерть Насти — сюжетный и смысловой итог повести, и ее могила в котловане общепролетарского дома — мрачная эмблема утопического счастья.
Имена собственные в «Котловане», таким образом, выступают не только в традиционной функции — как средство характеристики персонажей. Значения имен связаны и со всеми остальными уровнями текста — сюжетом, образным и символическим строем — и могут быть адекватно поняты только с учетом их контекстуальных связей. Ключевая роль в смысловой структуре «Котлована» принадлежит именам Вощева и Насти: смерть «воскресшей» символически выражает тщетность надежд на всеобщее счастье в утопическом мире.
Основные образы повести А.П. Платонова «Котлован»
А. Платонов не принимал современный ему общественный строй, выражал свои взгляды на развитие советской России через художественное слово. Повесть «Котлован», законченная А. Платоновым в 1930 году, стала известна широкому читателю только в 1987 году. Здесь в иносказательной форме, с помощью символов рассказывается о строительстве котлована для Дома счастья. Строят дом Вощев, Чиклин, Прушевский, Сафронов, Козлов, Жачев. В котловане приживается маленькая сирота Настя.
Чтобы понять сущность образов главных героев, нужно обратить особое внимание на их имена. Имена персонажей Платонова привлекают своей необычностью и даже искусственностью. Но ими наделены не все персонажи «Котлована». Активист, поп, председатель сельсовета, «середняцкий старичок», просто «зажиточный» названы лишь по их социальному статусу, причём в повести отсутствие имени – тоже важная характеристика героя.
Интересно значение фамилии Вощев. Оно может ассоциироваться со словом «воск» (вощёный) и со словом «вообще» и с близким по звучанию наречием «вотще». Воск – природный и хозяйственный материал – не связан напрямую с психологическим миром персонажа. Но достаточно вспомнить, как Вощев собирает в мешок «всякую безвестность» мира для памяти, – и можно убедиться, что ничто «природное и хозяйственное» Вощеву не чуждо.
«Вообще» напоминает о главном деле жизни героя – поиске смысла отдельного и общего существования, попытке додуматься до «плана общей жизни». С «вотще» связана идея разочарования от безрезультатности такого поиска и обречённости героя. Фамилия Вощева уже с первой страницы повести определяет логику его духовного пути – от надежды обрести «всемирную истину» к осознанию (после смерти Насти) тщетности общих усилий в достижении идеала и личного существования.
Традиционные русские фамилии – Козлов, Сафронов – уступают по своему смысловому объёму фамилии Вощев. Очевидно лишь сюжетное значение фамилии Медведев, который и есть медведь, нетипичный для реалистической литературы – медведь-молотобоец, обладающий классовым чутьём.
Значение слова «козёл» указывает на самого презренного человека. Козлов – вечно отстающий и самый жалкий землекоп, запас душевных и физических сил которого критически оценён Сафроновым: «Не переживёт он социализма». В системе персонажей повести Козлов и Медведев оказываются антиподами: один – презираемый «паразит», а другой – уважаемый пролетарий.
Партийного функционера Пашкина зовут Лев Ильич. Возникает ассоциация с именами известных политических деятелей Ленина и Троцкого. Лев Ильич – бюрократ. Его имя – не столько указание на какие-то личностные черты персонажа, сколько сатирический портрет партийного активиста, который сумеет удержаться на плаву при любом повороте «Генеральной линии».
В противовес Пашкину его партийный коллега на селе – активист – вообще лишён имени. Активист – фигура деятельная, он инициатор и главный участник раскулачивания. Нарицательное имя пристало к активисту так прочно, что начало выступать в роли имени. Социально-политическая функция вытеснила в человеке живые черты, заполнила его целиком.
Котлован строит старое, дореволюционное поколение людей, которое чувствует себя уставшим и не находит места в доме будущего. Безногий калека Жачев, потерявший лучшее в душе на войне с империализмом, ждёт окончания постройки дома, чтобы уничтожить старый город, погрязнувший в буржуазных предрассудках, и тем самым исполнить свою историческую миссию.
Той же работой занимаются Сафронов и Козлов, выкорчёвывающие «пни капитализма». Инженер Прушевский, по проекту которого возводилось здание завтрашнего дня, не знает, для чего живёт и нужен ли он кому на свете. Приговоривший сам себя к смерти, он усилием воображения прозревает белый непорочный дворец будущего, где разместятся новые люди – дети человечества. Он не может примириться с ними и полюбить их отдельно от своего страдания.
Наибольшая смысловая нагрузка приходится на имя Насти, олицетворяющей будущее счастье и «истину всемирного происхождения». Буквальное значение имени – «воскресшая». Но значение имени девочки оказывается в трагическом противоречии с её судьбой: предназначенная для новой, вечной жизни, сумевшая однажды уйти от смерти, Настя погибает, унося с собой надежду и веру. Смерть Насти – сюжетный и смысловой итог повести. И её могила общепролетарского дома – мрачный символ утопического счастья.
Имена собственные, таким образом, выступают в повести как средство характеристики персонажей. Ключевая роль в смысловой структуре «Котлована» принадлежит именам Вощева и Насти: смерть «воскресшей» символически выражает тщетность надежд на всеобщее счастье.
Источники:
http://sochineniye.ru/sochinenie-na-temu-imena-personazhej-v-smyslovoj-strukture-povesti-kotlovan/
http://vip-gdz.ru/sochinenie-na-temu-imena-personazhej-v-smy-slovoj-strukture-povesti-kotlovan/
http://1soch.ru/platonov-ap/kotlovan/osnovnye-obrazy-povesti-a-p-platonova-kotlovan-1
