Рассказ братьев стругацких гадкие лебеди. Таинственность и человеческая противоестественность «Гадких лебедей» братьев Стругацких

Гадкие лебеди

Гадкие лебеди — философско-фантастическая повесть братьев Стругацких, написанная ими в 1967 году, но в СССР она впервые увидела свет только в 1987 году — в журнале «Даугава» под названием «Время дождя». И это не случайно — повесть была коммунистической по духу, но абсолютно антисоветской по содержанию: мэтры жестко проехались по порокам и изъянам в том числе и позднесоветской действительности. Впрочем, было бы большой ошибкой безапелляционно утверждать, что повесть является очередным образчиком диссидентской антисоветчины. Потому что это не так — Стругацкие затронули не только вопросы, специфические для нашей страны. Они показали в своей повести общественные проблемы, свойственные всему человечеству вне зависимости от того, к какому строю оно тяготеет на местном уровне — нетерпимость к «чужакам», косность и ограниченность мышления, а также обывательскую жестокость, воспринимаемую в обществе как должное.

Содержание

Сюжет [ править ]

Правда и ложь, вы не так уж несхожи.
Вчерашняя правда становится ложью,
Вчерашняя ложь превращается завтра
В чистейшую правду, в привычную правду…

Итак, в одном из городов некой европейской страны уже много лет царит странная эпидемия генетической болезни. У заболевших вокруг глаз появляются жёлтые круги (отчего больных называют «очкариками», а саму хворь — «очковой болезнью»), на руках возникает сыпь, переходящая в гнойные раны. По всей вероятности, больные лысеют. Заразиться этой болезнью нельзя… если ты только этого не хочешь. При этом заболевание не смертельное, а заболевшие отличаются высоким уровнем интеллекта и поразительными познаниями в самых различных областях. Но на этом странности не заканчиваются: в городе, где болезнь забирает людей, постоянно идёт дождь, а потому больных ещё называют «мокрецами». И, как принято издревле у людей, их начинают обвинять во всех сложившихся бедах, от личных бытовых до общемировых. Ведь всегда легче переложить вину на больных, чем разобраться в себе или спросить с некомпетентного руководства, не вылезающего из запоев.

Главный герой повести, писатель Виктор Банев, оказывается втянутым помимо своего желания в секреты этого серого мокрого города. Он из-за своей несдержанности оказался в опале у Президента (а по факту диктатора) и был вынужден уехать в город «мокрецов», где живут его бывшая жена Лола и дочь Ирма. И тут выясняется, что его дочь (а как оказалось позже, и другие дети города) многому научилась у «мокрецов»: она стала удивительно рассудительной и сдержанной, крайне критически воспринимает любую информацию и не желает идти по проторенной унылой жизненной дорожке своих родителей. Ирма и её друзья представляют, по сути своей, новое поколение людей будущего. Мокрецы же не желают взрослому человечеству ничего плохого (как и хорошего — они его просто игнорируют) и с удовольствием обучают детишек.

Но у «гадких лебедей» на этот счёт своё мнение… Да, главные герои повести, иносказательное прозвище которых авторы и вывели в название — это самые обычные люди, а не мутанты-мокрецы и не их воспитуемые-вундеркинды. Те самые мнящие себя прекрасными созданиями существа, в упор не замечающие своего морального уродства и творимого обыденного зла. Которые калечат своих детей, заставляя из раз за разом наступать на одни и те же грабли. Армия и правительство жаждет использовать знания мокрецов в своих целях, обыватели ненавидят их за то, что они «отнимают» у них детей, и лишь немногие люди вроде Банева пытаются разобраться в том, кто такие на самом деле мокрецы и понять их таинственные мотивы. Но увы — несмотря на это обычные люди уже обречены: «Человечество обанкротилось биологически — рождаемость падает, распространяется рак, слабоумие, неврозы, люди превратились в наркоманов. Они ежедневно заглатывают сотни тонн алкоголя, никотина, просто наркотиков, они начали с гашиша и кокаина и кончили ЛСД. Мы просто вырождаемся. Естественную природу мы уничтожили, а искусственная уничтожит нас. Далее… мы обанкротились идеологически — мы перебрали уже все философские системы и все их дискредитировали, мы перепробовали все мыслимые системы морали, но остались такими же аморальными скотами, как троглодиты. Самое страшное в том, что вся серая человеческая масса в наши дни остается той же сволочью, какой была всегда. Она постоянно требует и жаждет богов, вождей, порядка, и каждый раз, когда она получает богов, вождей и порядок, она делается недовольной, потому что на самом деле ни черта ей не надо, ни богов, ни порядка, а надо ей хаоса анархии, хлеба и зрелищ. Сейчас она скована железной необходимостью еженедельно получать конвертик с зарплатой, но эта необходимость ей претит, и она уходит от нее каждый вечер в алкоголь и наркотики… Да черт с ней, с этой кучей гниющего дерьма, она смердит и воняет десять тысяч лет и ни на что больше не годится, кроме как смердеть и вонять. Страшное другое — разложение захватывает нас с вами, людей с большой буквы, личностей. Мы видим это разложение и воображаем, будто оно нас не касается, но оно все равно отравляет нас безнадежностью, подтачивает нашу волю, засасывает… А тут еще это проклятье — демократическое воспитание: эгалитэ, фратерните, все люди — братья, все из одного теста… Мы постоянно отождествляем себя с чернью и ругаем себя, если случается нам обнаружить, что мы умнее ее, что у нас иные запросы, иные цели в жизни. Пора это понять и сделать выводы — спасаться пора».

В конце повести дается жирный намёк, что «мокрецы» — это люди будущего, родом из мрачного и опустошенного нынешним человечеством мира. Они смогли приспособиться к изменившимся условиям окружающей среды, но в конце-концов решили изменить прошлое, подготовив новое поколение в нашем времени и направив его по более оптимальному пути развития. Судя по тому, что в концовке они все исчезают, а в Городе прекращается постоянный дождь — у них все же получилось изменить к лучшему будущее Земли.

Персонажи [ править ]

• Виктор Банев — протагонист, мужчина средних лет. Модный писатель и поэт. Однако и повоевать не дурак — в своё время на войне был лихим кавалеристом. На момент начала повести находится в опале по причине своей несдержанности в речи и непочтительного поведения, которое он проявил во время общения с Президентом. Любит выпить и покутить.
• Лола — бывшая супруга главного героя. Очень красивая женщина, но недалекая и слишком обеспокоенная своим статусом в обществе. Абсолютно не понимает того, что происходит с Ирмой, и воспринимает это как однозначное зло. Склонна к истерике и скандалам, поэтому главный герой и его дочь стараются максимально ограничить своё общение с ней.
• Ирма Банева — родная дочь главного героя. Унаследовала от матери красоту, а от отца — ум и сложный характер. Как и все ученики мокрецов, отличается критическим мышлением и рассудительным поведением, более свойственным намного более зрелому человеку, но при этом она остаётся ребёнком, чем иногда вызывает когнитивный диссонанс у взрослых персонажей.
• Диана — медсестра в санатории, любовница Банева. По официальной версии, последовала в город за своим мужем Павлом Зурзмансором, который «переродился» в мокреца. Согласно Слову Божьему, в мокрецов не перерождаются, а Диана просто вышла замуж за одного из первых гостей из будущего.
• Павор Сумман — «господин санитарный инспектор», пытающийся выяснить природу «Очковой болезни» и способы её передачи. На самом деле является агентом конкурирующей спецслужбы, которого отправили в Город для похищения одного из мокрецов. Банев сдает его армейской контрразведке и в награду получает медаль «Серебряный Трилистник» 2-й степени, а также возвращает себе благосклонность Президента.

Что здесь есть? [ править ]

• Аллюзия — по ходу действия Банев сочинял/пел песню Высоцкого «Сыт я по горло…» (с разрешения автора русское имя «Верка» заменили на абстрактную «девку»).
• Говорить словесной окрошкой — таким макаром изъясняется вечно непросыхающий «доктор гонорис кауза», он же художник Рем Квадрига: «Нимфоман! Русалкоман! И водоросли…»
• Доносчик — Виктор Банев по отношению к Павору. А вот сам Павор — сексот.
• Кабацкая драка — в ресторане гостиницы, в которой остановился Виктор Банев, он дрался как минимум дважды. В первый раз — защищая собеседника-«мокреца» от Фламина Ювенты, племянничка полицмейстера, и его дружков. В другой раз он вдрызг напился, разбил зеркало и своротил рукомойник, а главное — запер полицмейстера в сортирной кабинке, потом вытащил и стал совать его головой в рукомойник. И ничего не помнил! Как сказал Тэдди, «глаза у тебя были, что у вареного порося».
• Книжный червь — все мокрецы и их ученики. Педаль в асфальт: «Они не давали ему читать, и он умер от голода».
• Лепрозорий — так называют место изоляции мокрецов, они же больные «очковой болезнью». Лепрозорий охраняется солдатами, только почему-то его обитателей свободно выпускают в город, а к ним пускают лишь детишек сознательного возраста. Странно всё это…
• Мордой в салат — просто маленький штрих на большом полотне: «Росшепер занимал три палаты. В первой недавно жрали: на столах, покрытых замаранными скатертями громоздились грязные тарелки, пепельницы, бутылки, мятые салфетки, и никого не было, если не считать одинокой потной лысины, храпевшей в блюде с заливным».
• Наделать в штаны — аверсия. Пьяный учитель гимназии вышел на крыльцо помочиться, и собутыльники напомнили ему о необходимости расстегнуть ширинку.
• Не любит обувь — дочь протагониста Ирма, да и почти все дети в дождливом городе обуви не любят. Это только для взрослых дождь холодный и мерзкий.
• Несколько спецслужб — «Значит, генерал Пферд. И этот молодой человек с портфелем… Значит, это у вас просто военная лаборатория. А Павор, значит, не военный. По другому ведомству. Или, может быть, он шпион не наш, а иностранный?»
• Очистительный дождь — в конце концов смывает зачумленный город, и рождается новый чистый мир.
• Папина дочка — Ирма и Виктор Баневы. Не то чтобы у них была такая уж сильная привязанность, но мама для Ирмы вообще ничего не значит.
• Плохие люди — отнюдь не все. Но всё-таки из двух противоборствующих сторон: таинственных мокрецов с их непонятными мотивами и представителей спецслужб и армии обычного человечества, ведущих грязную игру и готовых пожертвовать ради своих целей жизнями детей — главный герой больше склоняется именно в пользу более человечных (да, увы) мокрецов.
• Пьяный философ — все, кто сидел в ресторане с Баневым.
• Сожрите друг друга:

• Фанфик — в проекте «Миры братьев Стругацких: Время учеников» опубликована повесть Анта Скаландиса «Вторая попытка» (сиквел, инверсия).
• Фэнтези-ономастика — здесь царит такая же эклектика, как и в месте действия:
  • Банев — фамилия однозначно звучит как болгарская.
  • Женские имена — Лола, Ирма, Диана — могут встречаться практически в любой европейской страны.
  • Тэдди — английское, уменьшительное от «Теодор», как мишка Тедди от президента Теодора Рузвельта (а может, и от «Эдуард»).
  • Рем Квадрига и Фламин Ювента — чистая латынь же! Фламины — жрецы в Древнем Риме. Ювента — древнеримская богиня юности.
  • Павор Сумман — на первый взгляд выглядит просто складным набором звуков. На самом деле — тоже Древний Рим: Павор — божество страха, спутник Марса; Сумман — божество ночных молний.
  • Валерьянс, один из вундеркиндов — тоже намёк на латынь.
  • Юл Голем, обладатель «великолепного семитского носа», носит вместо фамилии название персонажа еврейской легенды. А имя опять же отсылает к латыни. Хотя имена «Валерий/Валериан» и «Юлий» — вполне современные.
  • Бол-Кунац заставляет задуматься. Суффикс -ац характерен для сербских топонимов — но не личных имён. Допустим, корень «кун-» тоже славянский, как у зверя куницы и денежной единицы куны. Но структура слова более чем странная.
  • Зурзмансор — мокрец и, по идее, не обязан принадлежать к какому-то реальному этносу. Но если ориентироваться на созвучие, то похоже на «Волшебные кольца Альманзора»… аль-Манзора… аль-Мансура. Мансур — имя арабского происхождения, и тогда логично, что доктор лепрозория, еврей — своего рода посредник между европейской цивилизацией города и альтернативной (ближневосточной?) цивилизацией мокрецов. Но это НД и вообще откровенный СПГС. (Любопытно, что в упомянутом выше фанфике альтернативой мокрецам стали бедуины, принесшие засуху).
    • А корень «зурз-» фонетически отсылает то ли к фарси, то ли к атурая, то есть опять-таки к Ближнему Востоку.
  • Генерал Пферд, персонаж-призрак. Подсвечено, что по-немецки это означает «лошадь».
  • Отрицательный чёрно-комедийный персонаж Росшепе́р Нант — вообще отдельная история. Нант — название города во Франции. Росшепер — это пародийное имя, скроенное по тому же образцу, что и пародийная фамилия Домарощинер в «Улитке на склоне» тех же авторов. Но в «Гадких лебедях» приём более замаскирован, потому что каждый знает слово «доморощенный», но не всем известно редкое областное слово «расшипе́риться» — встопорщиться, напыжиться.
• Эклектика — действие повести происходит в некой европейской стране, где смешаны имена и детали разных стран Восточной Европы, Южной (?) Европы и даже есть американские мотоциклы (причём на этих «харлеях» ездит полиция этого государства, как в Латинской Америке!). Эпоха намерено размыта, но по деталям можно понять, что это некая европейская фашистская держава, пережившая Вторую мировую войну. Таких было всего три — Испания, Португалия и Греция, и ни на одну страна не похожа. Возможно, у описываемого мира «другая политическая карта»? [1] .

Продолжение [ править ]

Б. Стругацкий писал: «Сначала мы мечтали создать продолжение, а потом бросили эту мечту. Потому что осознали, что, по нашей привычке, обязательно покажем отрицательные стороны этого нового мира, он окажется „на поверку не таким уж и чистым“… и нам стало противно. Возникло отторжение».

Экранизация [ править ]

Фильм по мотивам повести увидел свет в 2006 году. Совместный французско-российский проект прошёл в прокате практически незаметным — и будём честны, на это были объективные причины. Главного героя, Виктора Банева, из лихого гуляки-писателя, не боящегося говорить в лицо сильным мира сего правду, превратили в скучного интеллигента, который с пикой на танки мог ходить разве что только в третьей «Цивилизации». Были выкинуты многие персонажи и сюжетные повороты из оригинальной повести, а вместо них авторы зачем-то добавили кучу отсылок к другим работам Стругацких: безымянный город стал Ташлинском («Отягощённые злом, или Сорок лет спустя» и «Дьявол среди людей»), фигурируют Геннадий Комов («Полдень, XXII век») и Валентин Пильман («Пикник на обочине»). А школа окончательно стала напоминать монастырь, где ходят в рясах и в основном занимаются тем, что рассуждают, какое человечество греховное.

Тем не менее, концовка фильма получилась действительно сильной. Хотя хэппи-эндом там и не пахнет — мокрецы исчезли, а детей накачивают психотропами и фактически калечат их психологически, чтобы сделать «нормальными».

Аркадий и Борис Стругацкие «Гадкие лебеди» — история YuBo

11 декабря 2011 г.

Прекрасным утятам – об опасности, подстерегавшей читателей «Гадких лебедей»

Расскажу не о той книге, обложки которой можно увидеть сейчас на ЛЛ, и даже не о первой публикации этого произведения Стругацких в журнале «Изобретатель и рационализатор» (1986, сокр. с подзаголовком «Прекрасный утенок») и журнале «Даугава» (1987 с подзаголовком «Время дождя»). Хотя «Гадких лебедей» в этих журналах я тоже читал, как и чередующиеся главы в «Хромой судьбе». Речь пойдет о книге, перепечатанной на пишущей машинке с ФРГшного издания «Гадких лебедей» (1972). Для тех, кто не в курсе – был период, когда в СССР перестали (запретили?) издавать Стругацких, уже признанных писателей-фантастов, опубликовавших и рассказы, и «Хищные вещи века», и «Трудно быть богом», и «Пикник на обочине», и даже по частям «Улитку на склоне». Поэтому «Гадкие лебеди» были изданы за границей.
Итак, на дворе – 1979 год, как говорится, самый расцвет «застоя». Некоторые книги, не то что купить, даже найти в библиотеке было невозможно. Естественно, что в библиотеку я регулярно ходил, в книжные магазины – тоже, но в них можно было и не ходить. Мои читательские вкусы формировались в кругу друзей, с которыми мы обменивались (на время) тем, чего больше нигде не достанешь. Например, «Мастера и Маргариту» давали почитать на два-три дня не потому, что Булгакова запрещали, а потому, что книга была редкая. По другой причине давали на одну ночь «Антихриста» Ницше или книгу по раджа-йоге. За чтение таких книг можно было лишиться некоторых прав.
Однажды друг, которому я чрезвычайно благодарен, так как именно он познакомил меня с творчеством Сент-Экзюпери и Фолкнера, дает мне на неделю книгу – машинописную в самодельном переплете – «Гадкие лебеди» Стругацких. Предупреждает, что обращаться с ней нужно осторожно, так как в СССР книга не издавалась. Я ему не верю (про осторожность), так как Стругацких уже давно читаю, люблю и получал их всегда вполне легитимным способом.
Книгу я буквально проглотил, захлебываясь от восторга. Это сейчас можно спрашивать: «Что же в ней такого, за что её можно запрещать?». А тогда было понятно, что это – про нас, про наше время. Не буду вдаваться в объяснения, чем затронуло тогда это произведение. Скажу только, что на всю жизнь запомнил слова Рэма Квадриги о незащищенности души художника:

«Я теперь весь израненный… Они теперь боятся меня ругать, они теперь меня только хвалят. Как похвалит какая-нибудь сволочь — рана. Другая сволочь похвалит — другая рана.»

Еще точнее Стругацкие выразили эту мысль в сценарии «Сталкера», где Писатель говорит:

«Обругает какая-нибудь сволочь – рана, другая сволочь похвалит – другая рана».

Продолжу историю. Прочитав книгу, дал ее читать подруге и обзвонил еще несколько друзей, обрадовав их обещанием поделиться на денек новым произведением Стругацких. Однако на следующий день подруга срочно возвращает мне книгу, кажется недочитанную, и говорит, что ее вызвали в режимный отдел и потребовали объяснить, откуда у нее запрещенное издание Стругацких. Причем она никому не рассказывала о книге, но имела неосторожность читать ее в автобусе. Она говорит, что меня сразу «сдала», так как не хочет быть уволенной и обещала «там», что мне ничего не скажет о вызове в режимный отдел.
Приходит моя очередь принимать решение, что делать с книгой. Срочно ухожу с работы. Приезжаю к другу, от которого получил Стругацких. Возвращаю книгу и мы с ним разрабатываем легенду, которую я должен изложить и твердо её придерживаться, если меня «вызовут».
Якобы, я купил эту книгу за 30 руб. у какого-то негодяя-провокатора в очках с усами и в синей шапке на книжной толкучке на Кузнецком мосту (Было такое знаменитое место в Москве в 200 метрах от штаб-квартиры КГБ на Лубянке, где можно было купить по спекулятивной цене любую книгу. Купить не в КГБ, естественно, а в знаменитом месте. За 30 р. можно было, например, купить “Мастера и Маргариту”. Напомню 30 р. – четверть месячной зарплаты мнс). Усатый синешапковый очкарик якобы сказал мне, что это новый роман Стругацких, а оказалась – какая-то непонятная муть про алкашей и почему-то все время идет дождь – вряд ли это Стругацкие – они ж фантастику пишут вроде «Страны багровых туч». В общем, еще раз этого негодяя в синей шапке встречу – морду набью. А книгу я якобы разорвал на части и выбросил в несколько разных мусорных баков. (Здесь, мне казалось, что в легенде явный перебор, но надо же было придумать объяснение, куда делась книга).
К счастью, эта легенда так и не пригодилась. Меня не «вызвали», вероятно сочтя, что проступок мой невелик и лучше за мной пока просто понаблюдать, чем сразу «засветить», что я под наблюдением. Такие были времена… Хотя, почему «были»?
Тогда – в 1979 – мои друзья, которым я обещал дать эту книгу, так и не прочли ее. Будь я “живой книгой” как у Брэдбери в “451 градус по Фаренгейту”, я бы постарался пересказать им “Гадких лебедей”, но талантов моих хватило только на то, чтобы заинтересовать, а прочувствовать произведение они смогли только прочитав его в восьмидесятых, когда было уже другое время, другое восприятие.

Таинственность и человеческая противоестественность «Гадких лебедей» братьев Стругацких

При создании сюжетной линии такого гениального литературного произведения как «Гадкие лебеди» Стругацкие, как всегда, не пожалели уникальных жемчужин своей фантазии для того, чтобы донести свои идеи и замыслы. Это относится и к фантастическому несуществующему месту, где происходят события, и к динамике развития сюжета, и к масштабности конфликта мирозданий между собой и многое другое. Книга написана крайне сложно, но в, то, же время читается легко и представляет собой труд авторов, который так и пестрит различными философскими тезисами или афоризмами.

Действия происходят в некоем иллюзорном мире, который так явственно и настойчиво напоминает читателю прогнивший изнутри мир некоторых реальных людей. И мир этот – некоторый Город, где беспрестанно идет дождь, с неба льется на землю некий, почти что инфракрасный, свет и именно лишь в этой части земли, все здания мрачны, разрушены или находятся в полуразвалившемся состоянии, где с потолка тоже течет вода. Улицы этого города пустынны, лишь изредка по ней разъезжает автобус с учеными или милицейская машина. Все напоминает некий контраст миров: мира внешнего (самого Города) и внутреннего (где обитают еще люди и как-то пытаются устроить свой быт и жизнь вообще).

С героям повести «Гадкие лебеди» Стругацкие также не церемонились и не стеснялись придавать и приписывать черты реальных людей. Например, дети описаны как носители аномалий в умственном развитии, которые делают их в глазах общественности гениями и вундеркиндами, и которых так сложно понять простым людям. Виктор Банев, главный герой, писатель, попавший в комиссию по исследованию аномалии в Городе, наследовал от авторов черты В.Высоцкого, Б.Окуджавы и А.Галича. Это легко можно угадать даже тогда, когда, к примеру, читаешь стихи В.Высоцкого, которые многозначительно цитирует главный герой:

«Сыт я по горло, до подбородка,
Даже от песен стал уставать.
Лечь бы на дно, как подводная лодка,
Чтоб не могли запеленговать…»

Герои «Гадких лебедей», заставляющие крепко задуматься над действительностью современной жизни

Удивительными свойствами в актуальном по сей день произведении «Гадкие лебеди» Стругацкие наделили своих персонажей и их действия. Каждый из героев повести свободно может увлечь читателя в мир философии жизни и той действительности, которая складывается между поколениями сегодня. Этот извечный общественный вопрос взаимоотношений между родителями и детьми, людей старшего поколения и молодого, подающего свои надежды, а также конфликты социального и даже глобального масштабного формата – все это вызывает у читателя довольно серьезный настрой и заставляет его задуматься о своей жизни, и жизни того общества, в котором он живет.

Так отношения между главным героем Виктором Баневым и его дочерью Ирмой достаточно сложные, показывающие ту нежелательную дистанцию, которая может возникнуть, а зачастую даже и возникает среди таких, казалось бы, близких людей. В современной семье подобные трещины в межличностных отношениях среди близких и родных людей – это очень частое явление и просто вопиющая проблема для общества. Герои в этой книге ведут себя так странно, пытаясь примкнуть то к одной группе (группе людей), то проявляют симпатии к другой группе (группе аномальных людей и детей, которые следуют за ними).

В первых рядах идейной подачи смысла книги выступает яркий контраст между человечностью Виктора Банина, некоторых его коллег и чудовищной жестокостью детей того лепрозория или школы для одаренных, в которой их учителями были мокрецы, пришедшие из другого мира. Это очерчивается полностью все страницы и буквально пропитывает их подобным сопоставлением. Очень сильно подчеркнута в повести «Гадкие лебеди» та мысль, которую Стругацкие хотели донести до читателя, что человеческому разуму очень сложно вынести в детях такое несоответствие, как жестокость, чуждость к душевному, полное отсутствие доброты и чувств. Во всем этом будто кроется мировая трагедия и катастрофа. Если даже дети перестали чувствовать доброту и нести радость, тогда что уж говорить о взрослых.

Как же все-таки видят «Гадких лебедей» читатели

Многие из читателей озадачены мрачностью и сложностью книги. Однако, чуть позже те же читатели отзываются о ее содержании, как о самом гениальном. По большому счету бытует мнение, что к тем больным темам, темной стороне героев и сложности подачи всего материала целиком, который автор гениально все же преподносит через интригу и любопытство о том некоем другом мире, нужно всего лишь привыкнуть. Затем лишь только наступает ясность осмысления происходящего в мире Города Гадких лебедей и уже невольно хочется сопоставлять их со своим миром и окружением.

«Гадкие лебеди» исключительно и трагична и комична. В ней есть все: от юмора, до трагедии мировых масштабов. Однако, как выразился однажды на съемках одной шоу-телепрограмм Леонид Мозговой, актер, сыгравший ученого в экранизации «Гадких лебедей»: «Через трагедию есть очищение». И не только он, но и основная масса читателей увидела в идейной подаче содержания повести некое очищение. Ведь и в самом деле, последние годы в средствах подачи культурной информации общественности уверенно показали себя со стороны именно развлекательных мотивов, но отнюдь не глубоко мысленных. Поэтому такие книги как «Гадкие лебеди» всегда будут адресованы людям исключительно независимо мыслящим и людям глубокомысленным.

А для кого-то эта книга напомнила о той тонкой материи любви дочери к своему отцу или отца к своей дочери, что Ирма и Виктор Банев послужат своими взаимоотношениями очень хорошим и уроком, и, в то же время, напоминанием о том, как бережно стоит относится к своим близким людям. Ведь жестокость гениального ребенка Ирмы никак не прибавила любви и здорового отношения к своему отцу, что, в принципе, естественно и нормально как для ребенка, так и для человечества в целом. А, стало быть, не гениальность и сухой безжизненный интеллект способен «склеить» отношения между двумя любыми людьми, а именно чувства и душевность.

Пища для ума
Находятся также и такие читатели, которые любят, так сказать, «зрить в корень». Именно им удается разглядеть в таком манящем своей таинственностью произведении как «Гадкие лебеди» желание Стругацких показать как отражение современный конфликт интеллекта и анти-интеллекта.

Ведь последние тенденции, складывающиеся в обществе в мире искусства, культуры и философии, показывают нам, что стремление к анти-интеллекту и большей части поверхностности и развлечениям захватывает все более и более широкую массу людей. И это печально, что люди перестали думать, не хотят размышлять, а лишь желают работать для развлечений и комфорта, а соприкосновение современного человека к средствам массовых информации всего лишь побуждает его к каким-либо поверхностным суждениям и даже нервным раздражениям.

В целом книга «Гадкие лебеди», действительно, поднимает важные и больные вопросы общественности, человечности, глубокомыслия и высокой культуры и духовности современного человека. И думается, что еще не одно поколение преткнется об этот камень с помощью этой гениальной повести братьев Стругацких, которые сделали все для того. чтобы человечество не «уснуло» на пути своего развития.

Источники:

http://posmotre.li/%D0%93%D0%B0%D0%B4%D0%BA%D0%B8%D0%B5_%D0%BB%D0%B5%D0%B1%D0%B5%D0%B4%D0%B8
http://www.livelib.ru/story/5-gadkie-lebedi-arkadij-i-boris-strugatskie
http://r-book.club/sovetskie-pisateli/bratya-strugackie/tainstvennost-i-chelovecheskaya-proti.html