Литературные мистификации с российскими корнями (литературно-историческая миниатюра). Исследовательская работа “искусство литературных мистификаций”

намеренное введение читателя в заблуждение, когда авторство литературных произведений нарочито приписано их сочинителями другому лицу (реальному или

Транскрипт

2 намеренное введение читателя в заблуждение, когда авторство литературных произведений нарочито приписано их сочинителями другому лицу (реальному или вымышленному) или народному творчеству.

3 Звёздный час Черубины С моею царственной мечтой одна брожу по всей вселенной, с моим презреньем к жизни тленной, с моею горькой красотой. Но спят в угаснувших веках все те, кто были бы любимы, как я, печалию томимы, как я, одни в своих мечтах. И я умру в степях чужбины, не разомкну заклятый круг. К чему так нежны кисти рук, Так тонко имя Черубины Черубина де Габриак – одна из самых необычных женщин-поэтесс Серебряного века, ставшая легендой, благодаря безобидному розыгрышу Максимилиана Волошина.

4 Был в жизни Черубины де Габриак один короткий светлый промежуток, когда из скромной переводчицы Елизаветы Ивановны Дмитриевой по мановению волшебной палочки чародея Волошина, она превратилась на девять месяцев в жгучую испанку, экзальтированную католичку, печатавшую тонкие, религиозные стихи в журнале «Аполлон».

5 «Я славно повеселился. » Сенсацией XX века стала мистификация французского писателя русского происхождения Ромена Гари (Романа Касева). В 1956 г. за роман “Корни неба” он получил Гонкуровскую премию.

6 «Корни неба» – роман, который ждали в России 20 лет Свобода, равенство, братство, достоинство Нет корней более глубоких и при этом более хрупких.

7 Мистификатор Второй роман Ромена Гари вышел под именем Эмиля Ажара “Жизнь впереди” и тоже получил Гонкуровскую премию. Р. Гари стал единственным обладателем двух Гонкуровских премий (она не присуждается дважды). Старая еврейка, мадам Роза, берет на воспитание оставшегося сиротой арабского мальчика Момо. Так начинается драматическая история отношений между ними отношений, настолько проникнутых любовью и теплотой, что это едва ли не начинает граничить с безумием

8 Издательство «Азбука» с 1996 года публиковало романы-фэнтези писателя Макса Фрая, которые быстро стали бестселлерами. В 2001 году М. Фрай стал одним из самых популярных русских писателейфантастов. Возникла необходимость показать его публике. Осенью того же года Светлана Мартынчик она же Макс Фрай, впервые появилась на публике, разоблачая мистификацию в телеэфире. Добрый волшебник Макс Фрай

9 В 1998 году выходит детективный роман «Азазель» о приключениях молодого петербургского сыщика Эраста Фандорина. На обложке значится автор Борис Акунин. Жанр «интеллигентный исторический детектив» оказался востребован. Книги Акунина становятся бестселлерами.

10 В 2000 году стало известно, что под этим псевдонимом скрывается переводчик-японист, заместитель главного редактора журнала «Иностранная литература» Григорий Чхартишвили.

11 Осенью 2007 года в Москве появляется реклама романа «Девятный Спас». Автор никому не известный Анатолий Брусникин. Подозрение быстро падает на Григория Чхартишвили: написана книга языком девятнадцатого века, как и романы Бориса Акунина. И псевдоним похож: и там и тут «А. Б.». В начале 2008 года публикуется роман «Там» еще одного неизвестного автора Анны Борисовой. Наконец, в январе 2012 года Г. Чхартишвили сознается в том, что и Брусникин, и Борисова это он.

12 В середине первого десятилетия ХХI века на прилавках книжных магазинов России одна за другой появились романы никому неизвестного писателя Родриго Кортеса – «Садовник», «Кукольник», «Пациентка», «Часовщик», «Толмач». Андрей Георгиевич Степаненко Заинтригованному читателю обьяснили, что Кортес пишет на испанском языке и живет уединенно. В выходных данных книг был указан переводчик с испанского А. Степаненко. Лишь в 2012 году тайна была раскрыта: именно Андрей Георгиевич Степаненко и оказался настоящим автором книг.

13 С 2000 года в издательстве «Азбука-классика» стали публиковать серию приключенческих романов под общим названием “Евразийская симфония”. На обложках книг значился автор голландский писатель и гуманист Хольм ван Зайчик. Романы были написаны в сложном жанре альтернативной истории и детектива, но включали и любовные линии. Под звучным именем скрывались фантаст Вячеслав Рыбаков и историк Игорь Алимов. За свой проект они получили литературные премии на фестивалях фантастики. Игорь Алимов и Вячеслав Рыбаков

14 Предметом успешной литературной мистификации может быть только незаурядное художественное произведение. Такое произведение может вызывать длительный, на протяжении десятилетий и столетий, стойкий читательский интерес. Это произведения Шекспира, Пушкина, Сервантеса, Булгакова и другие. Искусство литературных мистификаций существует очень давно и имеет свои законы. Если мистификация сделана, умело, то ее разоблачение представляет колоссальные трудности. Поэтому много мистификаций до сих пор остаются неразгаданными.

15 Муниципальное бюджетное учреждение культуры «Централизованная система общедоступных библиотек» города Брянска БИБЛИОТЕКА 14 При подготовке презентации использованы: Книги: Козаровский, В. Потаенный Пушкин / Козаровский В. //Роман-газета Мещеряков, В. П. Книжные тайны, загадки, преступления /В. П. Мещеряков, М. Н. Сербул. – М., с. Картинки из свободного доступа в Интернете. Материал подготовила Н. М. Мурзенкова 2018 г.

Литературные мистификации – что это такое, примеры. Литературные мистификации и псевдонимы

Мистификация всегда была в той или иной степени свойственна литературе. Собственно говоря, что такое литературное произведение, как не попытка убедить кого-то — читателя, критика, самого себя, — в существовании придуманной писателем реальности? Поэтому нет ничего удивительного в том, что появились не только сочиненные кем-то миры, но и фальшивые произведения и придуманные писатели.

Первой литературной мистификацией многие исследователи называют гомеровские поэмы — личность Гомера была, по их мнению, придумана, а сочинения, ему приписанные, — плод коллективного труда, продолжавшегося, возможно, не одно десятилетие. Уж точно мистификация — пародийный эпос «Батрахомиомахия», или «Война мышей и лягушек», приписываемый поочередно Гомеру, древнегреческому философу Пигрету и целому ряду других, менее заметных поэтов.

В эпоху средневековья появление мистификаторов было «облегчено» отношением людей того времени к литературе: текст был священен, и Бог напрямую передавал его человеку, который, таким образом, был не автором, а лишь «проводником» Божественной воли. Чужие тексты могли заимствоваться, переделываться и видоизменяться совершенно спокойно. Не удивительно, что практически все популярные тогда произведения — как светского, так и церковного характера, — дописывались и дополнялись переписчиками. В эпоху Ренессанса, когда интерес к старинным авторам и их текстам был особенно высок, вместе с ранее неизвестными подлинными произведениями античных авторов стали появляться многочисленные подделки. Дописывали историков — Ксенофонта и Плутарха. «Находили» потерянные поэмы Катулла, речи Цицерона, сатиры Ювенала. «Отыскивали» сочинения отцов церкви и свитки с библейскими текстами. Подобные подделки часто обставлялись весьма изобретательно: изготовлялись рукописи, которым придавался «старинный» вид, а потом они при таинственных обстоятельствах «обнаруживались» в старых монастырях, развалинах замков, раскопанных склепах и тому подобных местах. Многие из этих подделок были разоблачены только несколько столетий спустя.

Настоящий взрыв литературных мистификаций пришелся на вторую половину XVIII века. Особенно популярны были так называемые мнимые переводы. В 1729 году Шарль Монтескье опубликовал «перевод с греческого» поэмы «Храм Книдский», в 1764 году английский писатель Хорэс Уолпол выдал свой роман «Замок Отранто» — кстати, первый «готический» роман — за перевод итальянской рукописи. Для пущей достоверности Уолпол выдумал и автора — некоего Онофрио Муральто. Настоящим мастером выдавать свои тексты за чужие был Даниэль Дефо — из пятисот написанных им книг только четыре вышли под его настоящим именем, а остальные приписывались различным историческим и придуманным личностям. Сам Дефо выступал только как издатель. Так, например, три тома «Приключений Робинзона Крузо» были написаны «моряком из Йорка», «История войн Карла XII, короля Швеции» – неким «шотландским офицером, находящимся на шведской службе», «Записки кавалера» были выданы им за воспоминания дворянина, жившего в XVII веке, во время Великого мятежа, а «Повествование о всех грабежах, побегах и других делах Джона Шеппарда» — за предсмертные записки реально существовавшего знаменитого разбойника Джона Шеппарда, написанные им в тюрьме.

Но самой известной литературной мистификацией того времени были, безусловно, «Песни Оссиана», созданные талантливейшим английским поэтом и литературоведом Джорджем Макферсоном в 1760-1763 годах от лица шотландского барда Оссиана, жившего будто бы в III веке. Произведения Оссиана имели колоссальный успех у публики, переводились на множество языков и до своего разоблачения успели оставить глубочайший след в мировой литературе.

Макферсон издал «Оссиана» в тот период, когда шотландцы и ирландцы, объединенные общими историческими корнями и одинаково второстепенным положением по отношению к англичанам, стали активно возрождать свою культуру, язык, историческое самосознание. В этой ситуации прогэльски настроенные критики готовы были отстаивать подлинность поэм даже перед лицом очевидных доказательств обратного, и даже после окончательного разоблачения и признания самого Макферсона в фальсификации они отвели ему виднейшее место в пантеоне деятелей гэльского Возрождения. В подобной же ситуации оказался чешский филолог Вацлав Ганка. В 1819 году он издал «Краловедворскую рукопись», якобы найденную им в церкви города Кралев Двор. В рукописи признали памятник XIII века, доказывавший древность чешской литературы, фактически не существовавшей к началу XIX века. Через несколько лет Ганка опубликовал еще одну рукопись — «Зеленогорскую», под названием «Суд Либуше», относимую уже к IX веку, — к тем временам, когда у остальных славян не было не только литературы, но даже письменности. Окончательно поддельность рукописей была доказана лишь в 1886 году, но даже после этого имя Вацлава Ганки пользуется огромным уважением — как патриота, много сделавшего для поднятия престижа чешской литературы.

К сожалению, далеко не все мистификаторы столь удачно пережили разоблачение. Известна трагическая судьба гениального английского поэта Томаса Чаттертона. Помимо публиковавшихся под его собственным именем сатирических произведений, Чаттертон создал ряд поэм, приписанных им жившему в XV веке монаху Томасу Раули и некоторым его современникам. Причем Чаттертон, с раннего возраста отличавшийся любовью к старинным книгам, подошел к своему обману со всей серьезностью: им были сфабрикованы рукописи на подлинном пергаменте того времени, написанные на староанглийском языке старинным, трудночитаемым почерком. Некоторые свои «находки» Чаттертон послал уже упоминавшемуся Хорэсу Уолполу — он, по мнению Чаттертона, должен был благосклонно отнестись к вымышленному творчеству средневекового монаха. Поначалу все так и было, но затем Уолпол догадался о подделке. В 1770 году Чаттертон покончил с собой — ему не было еще и восемнадцати лет. Английские литературоведы называют его одним из гениальнейших поэтов Великобритании. К сожалению, заигравшись в чужую, выдуманную жизнь, Томас Чаттертон потерял свою…

Среди известнейших мистификаторов также следует упомянуть Проспера Мериме. Сначала он опубликовал сборник пьес под именем выдуманной испанской актрисы Клары Газуль, затем — сборник своеобразных баллад в прозе «Гузла», приписанный столь же нереальному сербскому сказителю Иакинфу Маглановичу. Хотя Мериме не особо скрывался — в сборнике пьес был даже напечатан портрет Газуль, представлявший собой портрет самого Мериме в женском платье: каждый знавший писателя в лицо легко узнал бы его. Тем не менее, на мистификацию поддался сам Александр Сергеевич Пушкин, переведший 11 песен из «Гузлы» для своего сборника «Песни западных славян».

Пушкин, к слову, и сам был не чужд мистификациям: публикуя знаменитые «Повести Белкина», сам поэт выступал лишь в роли издателя. А в 1837 году Пушкин выпустил статью «Последний из родственников Иоанны д’Арк», где процитировал письма Вольтера — сочиненные самим поэтом. Прибегал он и к «мнимым переводам» — по цензурным соображениям многие из его «вольнодумных» стихов сопровождались приписками: «с латинского», «из Андрея Шенье», «с французского»… Так же поступали Лермонтов, Некрасов, другие авторы. Было множество и откровенных подделок: выходили ненастоящие романы Вальтера Скотта, Анны Рэдклифф и Бальзака, пьесы Мольера и даже Шекспира. Вопрос о том, не был ли сам Шекспир величайшей литературной мистификацией, скромно вынесем за скобки.

В России за последние двести лет литературные мистификации и мистификаторы случались во множестве. Например, Козьма Прутков — самодовольный графоман, чья литературная деятельность пришлась на 50-60-е года XIX века. Лишь спустя некоторое время выяснилось, что Пруткова создали братья Жемчужниковы и А. К. Толстой. Образ Пруткова настолько оброс плотью и кровью, что было издано полное собрание его произведений, написан его портрет, а в литературе стали появляться его родственники — например, в 1913 году несуществующим издательством «Зеленый остров» был выпущен сборник первых стихотворений его «племянницы» Анжелики Сафьяновой — литературная мистификация писателя Л.В. Никулина.

Другой подобный случай — красивая и печальная история Черубины де Габриак. Образ, созданный Максимилианом Волошиным и Елизаветой Дмитриевой (в замужестве Васильевой), поражал воображение современников своей трагической красотой, а разоблачение обмана повлекло за собой дуэль между Волошиным и Гумилевым и практически полный отход Васильевой от литературы. Только спустя много лет она выпустила еще один поэтический сборник, «Домик под грушевым деревом» — снова под чужим именем, на этот раз китайского поэта Ли Сянцзы.

Самой известной мистификацией ХХ века был образ романиста Эмиля Ажара, воплощенный в жизнь известнейшим французским писателем Роменом Гари, лауреатом Гонкуровской премии. Устав от своей сложившейся литературной репутации, Гари в 1974 году публикует первый роман Ажара «Толстяк», сразу же завоевавший любовь и признание. Уже следующий роман Ажара был награжден Гонкуровской премией — таким образом, Ромен Гари (а точнее, Роман Кацев — настоящее имя писателя) стал единственным в мире дважды лауреатом этой награды, никогда не присуждающейся два раза. Ажар, тем не менее, от премии отказался — и как оказалось, под этим именем скрывался Поль Павлович, племянник Гари, в дальнейшем попавший в психиатрическую клинику. А вскорости стало известно, что Павлович лишь играл — по просьбе дяди — роль Ажара, о чем он написал в своей книге «Человек, которому верили». В 1980 году Ромен Гари — а заодно и Эмиль Ажар — покончил с собой.

Что заставляло всех этих — и многих других — людей, безусловно талантливых, зачастую даже гениальных, прятать свое лицо за чужой маской, отказываясь от прав на собственные произведения? Если не считать очевидных случаев, когда причиной была жажда наживы или другие, гораздо более благородные, но тоже совершенно понятные причины (как, например, в истории Вацлава Ганки), мотивы подобного поведения, часто приводящего к самым печальным последствиям, неясны. Например, многие знакомые Чаттертона недоумевали — опубликуй он свои произведения под собственным именем, он завоевал бы всеобщее признание. Но Чаттертон гораздо увереннее чувствовал себя в роли «Раули», чем когда был самим собой. Так же и Макферсон — оставаясь собой, он писал гораздо слабее, чем перевоплотившись в Оссиана. Подобная «маска», зачастую полностью заменяющая лицо, является необходимым элементом мистификации. Игра — безусловное условие любого творчества — у мистификаторов приобретает гипертрофированные размеры. Создатель мистификации зачастую может творить, только растворив свое истинное «я» в придуманной им маске, создав не только свой собственный мир, но и демиурга тире единственного жителя этого мира. Придуманная маска помогает писателю отойти от навязанных ему (или им самим) ограничений — сословных, стилистических, исторических… Он получает возможность, отринув собственное «я», обрести взамен творческую свободу — и таким образом выстроить себя заново. Начиная с эпохи модернизма, идея игры, расщепленной личности, «скрытого» автора доминирует над самой литературой. Авторы выстраивают себя, свою биографию, по законам написанных ими текстов, — текст, таким образом, является гораздо более реальным, чем его автор. Границы между литературой и жизнью смещаются: фигура автора становится элементом художественной структуры текста, и в итоге получается своеобразное комплексное произведение, состоящее из собственно текста (или текстов) и сконструированного автора.

С этой точки зрения виртуальная реальность, поселившаяся в Интернете, дает просто неограниченные возможности для различного рода мистификаций, ставя в изначально равные условия существующих людей и выдуманных персонажей. И у тех, и у других есть только электронный адрес и способность порождать текст. Все опасности, которые подстерегали их предшественников, теперь исчезли: нет необходимости предъявлять рукописи, лично являться на различные мероприятия, следить за языковыми особенностями или отслеживать аллюзии и заимствования в своих и чужих произведениях. Любой, вышедший на просторы всемирной паутины со своим литературным — или претендующим на это звание — творчеством, становится реальным в момент своего появления, — и следует учитывать, что в случае выхода из виртуального пространства свое существование придется доказывать заново. Потому как то, что было порождено Интернетом, в нем же и должно жить.

В конце концов, известная фраза «Весь мир — театр, а люди в нем — актеры» применима к любому миру, вне зависимости от его реальности.

Районная научно – практическая конференция школьников

Исследовательская работа по литературе

Искусство литературных мистификаций .

Источники:

http://docplayer.ru/73610084-Namerennoe-vvedenie-chitatelya-v-zabluzhdenie-kogda-avtorstvo-literaturnyh-proizvedeniy-narochito-pripisano-ih-sochinitelyami-drugomu-licu-realnomu-ili.html
http://optrusmsk.ru/spina/literaturnye-mistifikacii—chto-eto-takoe-primery-literaturnye-mistifikacii/