Филиппинская тюрьма Iwahig и как мы спасли обезьянку от смерти. Ужасающие условия филиппинской тюрьмы (17 фото)

Филиппинская тюрьма: земной ад под маской рая

Туда пускают туристов, наверное, чтобы похвастать: смотрите, зэки могут не только сидеть в камерах, здесь они живут по-человечески вот в такой красоте! Только если копнуть глубже, то вся эта завеса для туристов спадает и обнажается истинная жизнь в филиппинской тюрьме. Естественный отбор оставляет в живых только очень сильных… или хитрых.

Красивейшие горы, река, водопады… Все это – красоты тюрьмы под открытым небом на острове Палаван. Здесь заключенные живут годами и даже десятилетиями. Туда пускают туристов, наверное, чтобы похвастать: смотрите, зэки могут не только сидеть в камерах, здесь они живут по-человечески вот в такой красоте! Только если копнуть глубже, то вся эта завеса для туристов спадает и обнажается истинная жизнь в филиппинской тюрьме. Естественный отбор оставляет в живых только очень сильных… или хитрых.

Мне было интересно посмотреть на быт филиппинских зэков. За годы работы на ТВ я побывала в трех украинских колониях: в детской, в женской и в мужской, где есть строгий режим и пожизненные заключенные. Как говорится, есть с чем сравнивать…

Разительное отличие уже при въезде. Мы и еще двое наших друзей – Маша и Сергей, спокойно заехали на территорию тюрьмы. Нужно было всего лишь расписаться в какой-то книжке, указав там свои данные. Охранникам не нужны были наши паспорта, да и что мы везем с собой, их тоже не интересовало. Расписались – проезжайте! Поехали прямо, дорога всего одна. По пути красоты и рисовые поля. Запомните их хорошенько. Они имеют в этом посте очень большое значение.

Дорога несколько раз раздваивалась. Сворачивали наобум. В итоге наткнулись на небольшое поселение. Пара домов, живут семьи. Вполне дружелюбны, как и все филиппинцы.

Внутри дом оказался кладовкой с кроватью. Крохотное жилище, прямо и непонятно, как они все там помещаются?

Зато есть петух, уж не знаю боевой или на суп…

Вместе с мужчинами в тюрьме живут их жены и дети. Игрушки незатейливые, какие-то пружинки, кусочки пластика. Аринка заинтересовалась девчонкой-одногодкой и тюремными гаджетами.

Увидев, что я фотографирую, принесли малыша: сними на память…

С собой у нас было 2 блока сигарет. В тюрьме это предмет первой необходимости, так как зэков без табачной зависимости не бывает. Ходорковский не в счет. Дали мужикам по пачке, те были довольны.

В тюрьму приезжает много местных из Пуэрто Принцессы. Зачем? Искупаться в реке Ивахиг. На территории колонии она образует небольшие каскадные водопады. Добрались мы и до них. Это первое место, где с нас взяли деньги за вход. Целых 10 песо с человека ($0,25).

Аринка с Сашей тут же принялись завтракать. На природе аппетит у всех хороший.

На реку филиппинцы ездят не только искупаться, но и поесть вкусняшек. Арендуют такие шалаши, мангалы и готовят барбекю на всю компанию. Я тоже не отказалась бы так провести день в тюрьме.

Поехали дальше, вокруг красота! Местами встречаются небольшие подворья. Пасется живность…

Ну когда же начнется трэш, спросите вы? Потерпите, чтобы понять, насколько здесь плохо, нужно осознать сначала, как тут хорошо.

Немного вернувшись назад и свернув на другую дорогу, мы уже скоро оказались в большом тюремном поселке. Здесь кипит жизнь. Если не знать, где снято, то никогда и не подумаешь, что в тюрьме.

Это здание ничего вам не напоминает? Домик из американских вестернов! Такой колорит!

Извините, не удержалась, собезьянничала. В таком варианте этот домик мне нравится больше. Как интрига, что же внутри?

Внутри цех, где заключенные делают сувениры и поделки из дерева. Вещи очень красивые, их покупают не только туристы. У нашего друга Гектора есть деревянный резной комод, купленный именно в тюрьме.

Ну вот мы и подобрались к моменту в этой истории, когда читатели вдруг перестают завидовать филиппинским заключенным… Следующее здание – карцер – мне удалось сфотографировать только один раз. После этого мне строго-настрого запретили снимать там.

Внутри было много людей. Все они толпились возле решетки и просили сигареты. Тут-то и пригодились наши два блока, купленные перед поездкой. Удалось щелкнуть исподтишка.

Саша с Сергеем пошли раздавать сигареты. А ко мне подошел мужичок, виновато спросил, может у меня еще найдется пачка? Конечно, найдется. Мы не курим, сигареты привезли раздавать. Так почему бы не ему? Разговорились. Мужичка зовут Гульермо. Сидит в тюрьме уже 19 лет, через год его выпустят на волю. Чем провинился? В 17 лет убил человека.

Вообще, если бы не Гульермо, то все бы здесь так и казалось бы санаторием. Но этот парень рассказал нам такие вещи, после которых понимаешь, что наши зэки живут намного лучше.

Сначала про карцер: постоянно там находятся 150-160 человек. Коек нет, стульев тоже, о кондиционерах и речи не может быть. Места на всех не хватает, спят “валетиками” на полу, кормят полчища клопов и прочих насекомых. Попасть сюда можно за любую провинность. Самая страшная, если поймают с бутылкой. Помимо прочего, за пьянку к сроку добавляют год.

Работа. Гульермо снабженец, приносит ручки-бумажки начальству. Повезло, говорит. Хорошей работой считается помогать на кухне или мастерить сувениры. Но самый каторжный труд у тех, кто работает в полях. На рисовых плантациях работают по колено в воде в самый зной и под любом дождем. Раны и язвы на ногах у всех… Сбежать с работы нельзя. По периметру стоят автоматчики, шаг влево, шаг вправо – стреляют без предупреждения.

Гульермо говорит: “Много людей здесь умирают, даже и не сосчитать сколько”. Мы так поняли, что их просто здесь не особо лечат.

У меня нет повода не верить этому человеку. Хотя, опыт подсказывает, что зэкам свойственно давить на жалость. Некоторые даже питаются этими эмоциями. Ну что ж, даже если это только полуправда, все равно страшно. Где же все эти правозащитники – “Международная амнистия” и иже с ними, которые так опекают заключенных у нас?

Ну что же, не хочется заканчивать вот так. Полюбуйтесь на домик “дембелей”. Сюда помещают тех, кому через две недели выходить на свободу.

А это церковь. Заключенные филиппинцы так же набожны, как и свободные.

Выехали мы из тюрьмы так же просто, как и въехали. Даже нигде отмечаться не пришлось. Ну теперь-то мы знаем, почему здесь такая формальная охрана: шаг влево, шаг вправо…

Филиппинская тюрьма Iwahig и как мы спасли обезьянку от смерти

Привет, читатели блога postandtravel.ru! Вчера мы побывали в исправительной колонии о. Палаван (Филиппины) под названием «Iwahig». Данное «заведение» расположено в 17 км от города Пуэрто Принцеса. Особенность данной колонии в том, что заключенные легкого и среднего режимов живут, работают и свободно передвигаются по территории поселка.

White Beach

По дороге в колонию, мы заскочили на пляж, названный «White Beach», вероятно из-за белого песка вокруг.

Познакомились с одним из обитателей местной флоры и фауны

И отправились по длинной ужасной дороге в несколько километров до самой колонии.

Колония Ивахиг

Только представьте себе, десятки заключенных, разгуливающих по огромной территории, практически, предоставленные сами себе.

Говорят, что их не кормят по расписанию, они должны добывать себе пропитание самостоятельно — выращивая рис, фрукты и пр. Или же, зарабатывая на таких туристах как мы, танцуя им танцы и продавая сувениры, сделанные своими руками.

Надо сказать, что местные обитатели встретили нас довольно дружелюбно, с любопытством расспрашивая из какой страны мы приехали и как нам нравятся Филиппины. Вполне себе веселые ребята.

Но далеко не все заключенные могут разгуливать свободно. Для строгого режима есть отдельные здания, обнесенные колючей проволокой, куда вход строго воспрещен. Подъехав к ограде, мы услышали приветственные крики в наш адрес, а также стук баскетбольного меча об асфальт. Судя по всему, не так все тоскливо, как нам показалось, даже в тюрьмах можно найти баскетбольную площадку.

Чтож, можно поставить галочку на еще одной достопримечательности острова Палаван. Лично мне, место показалось довольно скучным и неинтересным, а чего я ожидал собственно? Бои без правил на улице?

Гид сказал, что неподалеку есть бассейн с чистейшей водой, где мы можем искупаться. Запрыгнув на мотоциклы, мы отправились в путь.

Природный бассейн Balsahan

Я совсем забыл, что с дорогами на Филиппинах неважно, прям как в России. Поэтому здесь нужно обязательно брать байк, который может нормально скакать по кочкам и ухабам. Какой-нибудь Honda WRX хотя-бы (полуавтомат). Но можно и что-нибудь повыше, специально для бездорожья.

У нас же была табуретка класса S, которая прыгала так, что я каждый раз зарекался больше никогда не ездить на нем за город.

Еще несколько километров по бездорожью и нас встретила вывеска «Добро пожаловать»

Интересный бассейн, сооруженный по течению горной реки, выглядел очень чистым и… холодным. Это вам не в море купаться!

«Лестница со спуском в бассейн?» — Не, не слышал.

От ударов об пресную воду жутко закладывало уши и вода будто просачивалась прямо в мозг. Ощутимая разница после морской соли. Кто-то напрыгавшись ушел, жалуясь на головную боль… Может быть даже это был я, не помню

Обезьянку на ужин, сэр?

Собравшись уезжать, местные предложили зажарить для нас… обезьянку. Как оказалось, это были заключенные и они, действительно, зарабатывают себе на ужин как могут.

700 руб. в то время) за обезьянку и они готовы приготовить ее в лучшем виде.

Вегетарианская часть нашей компании сразу же воспротивилась против такого издевательства над животными! Еще бы, бедную крошку держали в мешке, завязанном веревкой.

Нам удалось сторговаться вдвое дешевле и забрав обезьянку, было решено ехать в поисках ближайшего ветеринарного магазина. Хорошо, что по дороге находилась крокодиловая ферма, где также держали и обезьян.

Сотрудники фермы согласились принять животное, кормить его и ухаживать за ним. А нам было разрешено посещать его в любое время, дав даже справку, что детеныш был принят из наших рук на содержание организации.

Мне кажется, что такой трюк заключенные вытворяют постоянно. Вряд ли, конечно, они их едят. Скорее всего, просто ловят, чтобы продать таким вот туристам как мы, с расчетом на их доброе сердце и любовь к братьям своим меньшим.

Тем не менее, с чувством выполненного долга и мыслью о сделанном добром деле, мы отправились домой.

Так прошел еще один солнечный день на чудесном острове Палаван для меня и моей невесты.

С 2013 года живем с супругой в разных странах, среди которых Китай, Филиппины, США, Вьетнам. Фотографирую и пишу о путешествиях в блоге.

«Люди здесь умирают от ВИЧ и убийств». Исповедь русского пленника Филиппин

Год назад инженер Юрий Кирдюшкин был задержан в аэропорту Манилы по подозрению в транспортировке кокаина. До сих пор россиянин находится в местной тюрьме, — СИЗО Metro Manila District Jail — где ожидает решения по предварительному расследованию. В случае обвинительного приговора максимальное наказание, которое грозит Юрию, — пожизненное заключение или смертная казнь, если на Филиппинах будет снят мораторий на неё.

Корреспондент АиФ.ru записал рассказ Юрия о быте филиппинского арестанта, сокамерниках, рационе и погромах в тюрьме.

Предыстория

В прошлом году мой друг Иван попросил меня об одной услуге: помочь его знакомым из Таиланда. Надо было съездить в Перу, привезти оттуда в Бангкок народное лекарственное средство, — эссенцию из кактуса — за что знакомые оплачивали перелет и проживание в Латинской Америке и Юго-Восточной Азии. Иван тогда сказал мне, что уже ездил по этому маршруту, ничего криминального в этом нет. Я с ним очень давно знаком, и причин сомневаться в его искренности у меня не было. На тот момент я работал старшим менеджером отдела продаж в научно-производственном предприятии в Санкт-Петербурге. В мои обязанности входили продажи зарубежным клиентам. Зарплата зависела от объема продаж, и внезапное предложение показалось привлекательным, появлялась возможность изнутри увидеть рынки сбыта продукции, установить контакты с потенциальными клиентами. Я увидел собственную выгоду в этом предложении. Однако сомнения все-таки вкрадывались. Правда, когда я выразил их Ивану, он мне дал понять, что билеты уже куплены и, если я теперь откажусь, придется вернуть деньги за них: 100 тысяч рублей. И я полетел.

В Перу я встретился с женщиной, которая передала мне несколько коробок с продуктами в производственной упаковке и две бутылки с сиропом. Точно такие же продукты с такими же логотипами я видел в местных магазинах, поэтому у меня даже мысли не возникло, что в них что-то криминальное.

А через несколько дней из Перу я отправился в Бангкок через Дубай и Манилу с остановками в нескольких городах Бразилии, но до точки назначения не добрался: в Маниле меня задержали. Когда на ленте багажа я увидел свой чемодан, он был вскрыт и замотан скотчем. До сих пор не знаю, вскрывался ли он при понятых и с видеофиксацией, как положено. В итоге оказалось, что в моем чемодане 8 килограмм кокаина. Хотя до прибытия в Манилу со всем изначальным содержимым мой багаж подвергся тщательному досмотру в трех международных аэропортах Латинской Америки. Там нелегального содержимого выявлено не было. Одновременно со мной задержали двух граждан Китая, в их багаже тоже был наркотик, суммарно около 19 кг.

Я пытался найти Ивана, чтобы он приехал на Филиппины и выступил свидетелем в моем деле, но как ни старались мои родные найти Ваню, он исчез.

Про условия содержания

Из аэропорта меня привезли в изолятор PDEA detention facility, где удерживали в течение полутора месяцев. Там, в камере площадью 35 кв. м, я находился с 65 заключенными, часть из которых были разносчиками туберкулеза и ВИЧ.

Через полтора месяца меня привезли в городскую тюрьму по округу Пасаи с плотностью в 90 человек на камеру площадью в 40-45 метров, и только оттуда еще через неделю — в СИЗО Metro Manila District Jail, где я нахожусь до сих пор.

Здесь несколько бараков, в каждом из них по 10 камер. Площадь камеры — 50 кв. м, и находится в ней по 75-80 арестантов. Чтобы все уместились на такой небольшой площади, внутри камеры оборудованы специальные конструкции: металлические уголки с перегородками, которые делят помещение на комнаты. Получается двух-трехуровневая система. Более-менее народ помещается, но все равно друг на друге. Много людей спят в коридоре, в проходе между камерами. Бывало, когда в камере находилось более 90 человек. Хорошо, что есть вентилятор, разгоняет воздух, и есть чем дышать. Стоит отойти от него, сразу чувствуется влажность и становится тяжело.

Для понимания того, как живется в таких условиях, расскажу, что было этим летом. Самое жаркое время года здесь с марта по май, температура ниже +30 градусов не опускается, в среднем +35 градусов днем. При такой температуре часто выходит из строя трансформаторная подстанция, отключаются вентиляторы и свет. И ты оказываешься в полной темноте в парилке: температура в камере +50 градусов, высокая влажность и буквально нечем дышать. Электричества у нас не было две недели. Словами очень сложно передать, что это было: кожа покрылась какими-то непонятными волдырями, и я был в таком состоянии, что не понимал, что происходит. Тогда руководство тюрьмы открывало бараки ночью, чтобы люди, кому совсем тяжело и кто постарше, могли спать на улице, на земле.

Как устроен день арестанта

Подъем начинается рано утром, в 5:30, когда открываются ворота нашего барака и заключенным можно выбраться на территорию, прогуляться в течение часа. Конечно, это если ты смог выбраться из своей камеры и пробраться через тела арестантов, лежащих на полу и висящих в гамаках вдоль коридора.

В 6:30 начинается разнос еды, специально оборудованной столовой у нас нет, мы едим прямо в камерах. После завтрака начинается обход: приходят охранники, закрывают бараки, считают заключенных. В районе 8:30 бараки открываются заново и арестанты вольны заниматься чем угодно до 15 часов: время можно проводить в камере, можно — на территории. Но снаружи находиться тяжело: обычно во дворе заключенные готовят еду на открытом огне, для того чтобы его развести, они часто используют пластик. Выходишь на улицу и оказываешься в дымовой завесе. Я предпочитаю проводить время у себя в камере: у меня шалаш на третьем уровне, я более-менее отгорожен от соседей. Здесь я читаю, пишу, общаюсь с родными, когда есть такая возможность. В интернете сидят единицы, потому что это очень опасно: телефон в камере считается контрабандой. Если поймают, то как минимум отправят в изолятор на две недели, как максимум — переведут в СИЗО более строгого содержания.

В 15 часов снова приходят охранники: снова закрывают бараки, снова пересчитывают заключенных, а потом снова открывают ворота до 19 часов. Потом нас опять загоняют в бараки, закрывают дверь. Следующий, и последний пересчет дня — в 23:30, потом отбой. И так каждый день по кругу.

Здесь есть библиотека с неплохой подборкой: много книг по техническим дисциплинам, по менеджменту, финансам, языкам. Своих книг у меня порядка 20, недавно я перечитал «Братьев Карамазовых», постоянно читаю Новый Завет. Есть у меня Библия и на английском языке.

В свободное время также можно заниматься спортом, есть баскетбольные, волейбольные площадки, площадки для гимнастики, где есть самодельные гантели, штанги и прочее.

Про сокамерников

В основном мои сокамерники — это люди, которые распространяли или употребляли наркотические вещества. Здесь эти вещества называются шабу, у нас — амфетаминами. В большинстве своем это молодые люди из бедных семей, выходцы из сельской местности. В городах они устраивались на низкооплачиваемую работу таксистами или продавцами уличной еды, и, чтобы поддерживать в себе силы для работы по 18-20 часов в день, мои сокамерники начинали употреблять шабу. В итоге их поймали так называемые «отряды смерти», действующие с прошлого года в рамках антинаркотической кампании президента Родриго Дутерте. Эти ребята не оказали сопротивления «отрядам смерти», поэтому оказались здесь, а те, кто оказал, были убиты. Местные говорят, что с момента, как Дутерте пришел к власти, количество арестантов на Филиппинах увеличилось в пять раз. Когда меня привезли сюда, здесь было 1800 человек, а за полгода до этого — 600. Здесь очень много «подставных» дел, и это сейчас выясняется все чаще, людей стали выпускать пачками.

Вторые по популярности преступления — это дела по похищению людей. По ним проходит очень много полицейских, я свой шалаш делю с сокамерником, который как раз был правоохранителем. Еще со мной в камере четверо граждан Индии, у них «семейное дело»: они похитили своего обеспеченного дядю и требовали выкуп, а дядя смог выбраться и убежать, подал на них в суд. В итоге арестовали всю большую семью.

Разделяются здесь люди по статусу. Например, если ты способен вносить в общак сумму, эквивалентную 10 рублям в день, то ты освобождаешься от обязательных работ по камере. Людей здесь много, и периодически нужно мыть, подметать, красить, выносить мусор, чистить туалетную комнату и заполнять бочки водой. Все эти работы распределены между сокамерниками, но те, кто способен вносить деньги в общак, от них освобождаются. Поскольку я иностранец, мне сразу было предложено спать в отдельном шалаше и делать взносы на общие нужды в обмен на освобождение от работ по камере. Я согласился, но вообще уборка камеры ничего криминального из себя не представляет, это то же самое, что мы делаем у себя дома. С другой стороны, если бы все убирались, то не было бы общих денег, а они очень важная часть существования нашего коллектива: очень часто у нас возникает необходимость в совместных расходах.

В одних камерах содержатся и местные, и иностранцы. Помимо индусов и меня, здесь еще есть гражданин Голландии, он поступил буквально на днях. Единственные, кто живет отдельно, — это китайцы, они на привилегированном положении. Считается, что это люди, приобщенные к синдикатам по производству и распространению шабу. У них отдельный барак, и, как я понял, там все за деньги, даже на улицу чтобы выйти, нужно заплатить. В нашем бараке, например, 10 камер, в каждой минимум по 70 человек, получается около 700 человек на весь барак. В «китайском» бараке меньше сотни арестантов.

Население бараков отличается не только по социальному и национальному статусу, но и по сексуальной ориентации. Здесь есть люди мужского пола, которые не стесняясь носят юбки и платья, делают себе подобие искусственной груди.

Про отношение к иностранцам

Я не первый и не последний иностранец здесь. Отношение строится не по национальному признаку, а, как и в любом коллективе, по тому, как ты себя проявляешь. Допустим, пришли к тебе посетители, принесли много еды, ну просто потому, что они приходят раз в месяц-два. А сокамерникам кажется, вот иностранцу столько всего принесли, а у нас ничего нет. И в воздухе всегда повисает напряжение. Когда заключенный делится едой, арестанты сразу же понимают, что человек адекватный, сочувствующий. Они видят, что ты ешь ту же самую еду, что и они.

Охранники тоже хорошо относятся, когда видят, что у тебя нет контрабанды, они понимают, что ты нормальный человек, заложник ситуации, в которой оказался, а не являешься частью синдиката, мафии.

В большинстве своем люди здесь сочувствуют, относятся по-человечески, понимая, что очень нелегко, когда твои родные находятся за 8000 километров от тебя.

Про погромы

Вместе с нами содержатся и ВИЧ-инфицированные арестанты, все об этом знают. Их изолируют только в том случае, если болезнь заходит в крайнюю стадию. Оттуда они не всегда возвращаются.

Еще здесь без труда можно добыть наркотики, заключенные употребляют их, чтобы забыться, задурманиться. В итоге раз в месяц один-два человека в каждом бараке умирают от передозировок.

Люди умирают от туберкулеза, умирают от убийств. Арестанты убивают друг друга. Территория лагеря поделена между различными группировками, внутри которых существуют свои законы, правила. И, если между группировками начинается конфликт, это стенка на стенку, с камнями, заточками и т. п. Такой погром был, когда у нас не было две недели света, тогда убили двоих человек. Я все это видел своими глазами, слава богу, мне удалось остаться от этого стороне.

После этого администрация усилила безопасность: наварили дополнительных решеток, провели инструктаж с охранниками, а еще заменили оборудование, которое постоянно выходило из строя. Произошел сбой электричества, произошел погром с жертвами, а руководство осталось на своих местах. Они просто сослались на то, что оборудование не выдержало нагрузки, жары, но на самом деле руководство не хотело платить долги за свет и восстанавливать оборудование.

Про филиппинскую судебную систему

Вообще филиппинская пенитенциарная и судебная системы находятся в запущенном состоянии. Здесь решения по своему делу можно ждать по 10 лет. И может получиться так, что приговор будет оправдательный. Представьте, сидит человек 10 лет, дожидается суда, а ему говорят: «Все, иди домой, ты невиновен». Я здесь видел людей, которые 8 лет провели в СИЗО, их оправдали. Связано с очень ограниченным количеством сотрудников в судах. Они получают маленькие деньги и очень медленно работают. Допустим, у арестанта нет возможности нанять частного адвоката, он попадает к публичному, у которого 200-300 подопечных арестантов. Каждый судья ведет до 5 000 дел.

Источники:

http://www.soblakami.ru/filippinskaya-tyurma-zemnoy-ad-pod-maskoy-raya
http://postandtravel.ru/filippiny/filippinskaya-tyurma-iwahig-i-kak-my-spasli-obezyanku-ot-smerti
http://aif.ru/society/people/lyudi_zdes_umirayut_ot_vich_i_ubiystv_ispoved_russkogo_plennika_filippin