Чин следовал ему он службу вдруг оставил. Горе от ума – монолог Фамусова: «Вкус, батюшка, отменная манера

Монолог Фамусова «Вкус, батюшка, отменная манера. » из комедии «Горе от ума» (Грибоедов А.С.)

Монолог Фамусова “Вкус, батюшка, отменная манера. ” из комедии “Горе от ума” (1824 г.) русского писателя и дипломата Грибоедова Александра Сергеевича (1795 – 1829) приведен в действии 2, явлении 5 комедии. Слова Фамусова [ 1 ] в разговоре со Скалозубом [ 2 ] :

Вкус, батюшка, отменная манера;

На всё свои законы есть:

Вот например, у нас уж исстари ведется,

Что по отцу и сыну честь;

Будь плохинький, да если наберется

Душ тысячки две родовых, —

Другий хоть прытче будь, надутый всяким чванством,

Пускай себе разумником слыви,

А в семью не включат. На нас не подиви.

Ведь только здесь еще и дорожат дворянством.

Да это ли одно? возьмите вы хлеб-соль:

Кто хочет к нам пожаловать,— изволь;

Дверь отперта для званных и незванных,

Особенно из иностранных;

Хоть честный человек, хоть нет,

Для нас равнёхонько, про всех готов обед.

Возьмите вы от головы до пяток,

На всех московских есть особый отпечаток.

Извольте посмотреть на нашу молодежь,

На юношей — сынков и внучат,

Журим мы их, а если разберешь,

В пятнадцать лет учителей научат!

А наши старички?? — Как их возьмет задор,

Засудят об делах, что слово — приговор, —

Ведь столбовые все, в ус никого не дуют;

И об правительстве иной раз так толкуют,

Что если б кто подслушал их. беда!

Не то, чтоб новизны вводили, — никогда,

Спаси нас боже! Нет. А придерутся

К тому, к сему, а чаще ни к чему,

Поспорят, пошумят, и. разойдутся.

Прямые канцлеры в отставке — по уму!

Я вам скажу, знать время не приспело,

Но что без них не обойдется дело.—

А дамы? — сунься кто, попробуй, овладей;

Судьи всему, везде, над ними нет судей;

За картами когда восстанут общим бунтом,

Дай бог терпение, ведь сам я был женат.

Скомандовать велите перед фрунтом!

Присутствовать пошлите их в Сенат!

Ирина Власьевна! Лукерья Алексевна!

Татьяна Юрьевна! Пульхерия Андревна!

А дочек кто видал, всяк голову повесь,

Его величество король был прусский здесь ;

Дивился не путем московским он девицам,

Их благонравью, а не лицам,

И точно, можно ли воспитаннее быть!

Умеют же себя принарядить

Тафтицей, бархатцем и дымкой,

Словечка в простоте не скажут, всё с ужимкой;

Французские романсы вам поют

И верхние выводят нотки,

К военным людям так и льнут,

А потому, что патриотки.

Решительно скажу: едва

Другая сыщется столица как Москва,

Примечания

1) Павел Афанасьевич Фамусов — московский дворянин средней руки. Служит управляющим в казённом месте. Был женат, но жена умерла вскоре после родов, оставив супругу единственную дочь Софью. Фамусов дружил с покойным отцом Чацкого.

2) Полковник Скалозуб, Сергей Сергеевич — полковник, быстро сделавший себе военную карьеру. Лиза намекает Софье Фамусовой (дочь Фамусова), что Скалозуб выгодный жених.

Действие второе, явление 5

Чацкий, Фамусов, Скалозуб.

Сергей Сергеич, к нам сюда-с.

Прошу покорно, здесь теплее;

Прозябли вы, согреем вас;

Отдушничек отвернем поскорее.

Зачем же лазить, например,

Самим. Мне совестно, как честный офицер.

Неужто для друзей не делать мне ни шагу,

Сергей Сергеич дорогой!

Кладите шляпу, сденьте шпагу;

Вот вам софа, раскиньтесь на покой.

Куда прикажете, лишь только бы усесться.

(Садятся все трое. Чацкий поодаль.)

Ах! батюшка, сказать, чтоб не забыть:

Позвольте нам своими счесться,

Хоть дальними, — наследства не делить;

Не знали вы, а я подавно,

Спасибо научил двоюродный ваш брат,

Как вам доводится Настасья Николавна?

Не знаю-с, виноват;

Мы с нею вместе не служили.

Сергей Сергеич, это вы ли!

Нет! я перед родней, где встретится, ползком;

Сыщу ее на дне морском.

При мне служащие чужие очень редки;

Все больше сестрины, свояченицы детки;

Один Молчалин мне не свой,

И то затем, что деловой.

Как станешь представлять к крестишку ли,

Ну как не порадеть родному человечку.

Однако братец ваш мне друг и говорил,

Что вами выгод тьму по службе получил.

В тринадцатом году мы отличались с братом

В тридцатом егерском, а после в сорок пятом.

Да, счастье у кого есть эдакий сынок;

Имеет, кажется, в петличке орденок?

За третье августа; засели мы в траншею:

Ему дан с бантом, мне на шею.

Любезный человек, и посмотреть — так хват;

Прекрасный человек двоюродный ваш брат.

Но крепко набрался каких-то новых правил.

Чин следовал ему: он службу вдруг оставил,

В деревне книги стал читать.

Вот молодость. читать. а после — хвать.

Вы повели себя исправно,

Давно полковники, а служите недавно.

Довольно счастлив я в товарищах моих,

Вакансии как раз открыты:

То старших выключат иных,

Другие, смотришь, перебиты.

Да, чем кого господь поищет, вознесет!

Бывает, моего счастливее везет,

У нас в пятнадцатой дивизии, не дале,

Об нашем хоть сказать бригадном генерале.

Помилуйте, а вам чего недостает?

Не жалуюсь, не обходили,

Однако за полком два года поводили.

В погонь ли за полком?

Зато, конечно, в чем другом

За вами далеко тянуться.

Нет-с, ста́рее меня по корпусу найдутся,

Я с восемьсот девятого служу;

Да, чтоб чины добыть, есть многие каналы;

Об них как истинный философ я сужу;

Мне только бы досталось в генералы.

И славно судите, дай бог здоровье вам

И генеральский чин; а там

Зачем откладывать бы дальше,

Речь завести об генеральше?

Жениться? Я ничуть не прочь.

Что ж? у кого сестра, племянница есть, дочь;

В Москве ведь нет невестам перевода;

Чего? плодятся год от года;

А батюшка, признайтесь, что едва

Где сыщется столица, как Москва.

Дистанции огромного размера.

Вкус, батюшка, отменная манера;

На все свои законы есть:

Вот, например, у нас уж исстари ведется,

Что по отцу и сыну честь;

Будь плохинький, да если наберется

Душ тысячки две родовых—

Другой хоть прытче будь, надутый всяким

Пускай себе разумником слыви,

А в се́мью не включат. На нас не подиви.

Ведь только здесь еще и дорожат дворянством.

Да это ли одно? возьмите вы хлеб-соль:

Кто хочет к нам пожаловать, — изволь;

Дверь отперта для званных и незванных,

Особенно из иностранных;

Хоть честный человек, хоть нет,

Для нас равнехонько, про всех готов обед.

Возьмите вы от головы до пяток,

На всех московских есть особый отпечаток.

Извольте посмотреть на нашу молодежь,

На юношей — сынков и вну́чат,

Журим мы их, а если разберешь,—

В пятнадцать лет учителей научат!

А наши старички?? — Как их возьмет задор,

Засудят об делах, что слово — приговор,—

Ведь столбовые всё, в ус никого не дуют;

И об правительстве иной раз так толкуют,

Что если б кто подслушал их. беда!

Не то, чтоб новизны вводили, — никогда,

Спаси нас боже! Нет. А придерутся

К тому, к сему, а чаще ни к чему,

Поспорят, пошумят, и. разойдутся.

Прямые канцлеры в отставке — по уму!

Я вам скажу, знать время не приспело,

Но что без них не обойдется дело.—

А дамы? — сунься кто, попробуй, овладей;

Судьи́ всему, везде, над ними нет судей;

За картами когда восстанут общим бунтом,

Дай бог терпение, ведь сам я был женат.

Скомандовать велите перед фрунтом!

Присутствовать пошлите их в Сенат!

Ирина Власьевна! Лукерья Алексевна!

Татьяна Юрьевна! Пульхерия Андревна!

А дочек кто видал, всяк голову повесь,

Его величество король был прусский здесь;

Дивился не путем московским от девицам,

Их благонравью, а не лицам,

И точно, можно ли воспитаннее быть!

Умеют же себя принарядить

Тафтицей, бархатцем и дымкой,

Словечка в простоте не скажут, всё с ужимкой;

Французские романсы вам поют

И верхние выводят нотки,

К военным людям так и льнут,

А потому, что патриотки.

Решительно скажу: едва

Другая сыщется столица как Москва.

По моему сужденью,

Пожар способствовал ей много к украшенью.

Не поминайте нам, уж мало ли крехтят:

С тех пор дороги, тротуары,

Дома и все на новый лад.

Дома новы́, но предрассудки стары.

Порадуйтесь, не истребят

Ни годы их, ни моды, ни пожары.

Эй, завяжи на память узелок;

Просил я помолчать, не велика услуга.

Позвольте, батюшка. Вот-с — Чацкого, мне друга,

Андрея Ильича покойного сынок:

Не служит, то есть в том он пользы не находит,

Но захоти — так был бы деловой,

Жаль, очень жаль, он малый с головой;

И славно пишет, переводит.

Нельзя не пожалеть, что с эдаким умом.

Нельзя ли пожалеть об ком-нибудь другом?

И похвалы мне ваши досаждают.

Не я один, все также осуждают.

[— начало монолога Чацкого —]

А судьи кто? — За древностию лет

К свободной жизни их вражда непримирима,

Сужденья черпают из забытых газет

Времен Очаковских и покоренья Крыма;

Всегда готовые к журьбе,

Поют всё песнь одну и ту же,

Не замечая об себе:

Что старее, то хуже.

Где? укажите нам, отечества отцы,

Которых мы должны принять за образцы?

Не эти ли, грабительством богаты?

Защиту от суда в друзьях нашли, в родстве,

Великолепные соорудя палаты,

Где разливаются в пирах и мотовстве,

И где не воскресят клиенты-иностранцы

Прошедшего житья подлейшие черты.

Да и кому в Москве не зажимали рты

Обеды, ужины и танцы?

Не тот ли, вы к кому меня еще с пелен,

Для замыслов каких-то непонятных,

Дитёй возили на поклон?

Тот Нестор негодяев знатных,

Толпою окруженный слуг;

Усердствуя, они в часы вина и драки

И честь и жизнь его не раз спасали: вдруг

На них он выменил борзые три собаки.

Или вон тот еще, который для затей

На крепостной балет согнал на многих фурах

От матерей, отцов отторженных детей?!

Сам погружен умом в Зефирах и в Амурах,

Заставил всю Москву дивиться их красе!

Но должников не согласил к отсрочке:

Амуры и Зефиры все

Распроданы по одиночке!!

Вот те, которые дожили до седин!

Вот уважать кого должны мы на безлюдьи!

Вот наши строгие ценители и судьи!

Теперь пускай из нас один,

Из молодых людей, найдется — враг исканий,

Не требуя ни мест, ни повышенья в чин,

В науки он вперит ум, алчущий познаний;

К искусствам творческим, высоким и прекрасным,

Они тотчас: разбой! пожар!

И прослывет у них мечтателем! опасным!!—

Мундир! один мундир! Он в прежнем их быту

Когда-то укрывал, расшитый и красивый,

Их слабодушие, рассудка нищету;

И нам за ними в путь счастливый!

И в женах, дочерях — к мундиру та же страсть!

Я сам к нему давно ль от нежности отрекся?!

ГДЗ литература 9 класс, Коровина; шедевры русской литературы XIX века. Монолог из “Горе от ума”

Краткий анализ монолога Фамусова «Петрушка, вечно ты с обновкой. » (действие второе, явление 1)
В этом монологе описывается привычный для Фамусова распорядок дел на неделю. Становится понятно, что служба «в казенном месте» практически не отнимает у Фамусова времени, то есть служит он без усердия, или сама его должность позволяет не прилагать к службе никаких усилий. В этом монологе показано, над чем Фамусов привык «философствовать», кого готов считать образцом для подражания (человека, который жил не для блага государства, а ради собственной выгоды).
Краткий анализ монолога Фамусова «Вот то-то, все вы гордецы. » (действие второе, явление 2)
В этом монологе Фамусов рассказывает «поучительную» с его точки зрения историю его дяди Максима Петровича, который заслужил милость императрицы и нажил огромное состояние не усердной службой, а изображая шута при дворе. Для Фамусова дядя — человек, который всё может обернуть себе на пользу, из всего извлечь выгоду, не гнушаясь даже притворством и лестью. Фамусов советует Чацкому взять с Максима Петровича пример.
Краткий анализ монолога Фамусова «Вкус, батюшка, отменная манера. » (действие второе, явление 4)
В этом монологе разъясняются ценности фамусовского общества. Фамусову кажется само собой разумеющимся, что человека судят не по его заслугам, а по положению в обществе, по его роду («по отцу и сыну честь»). Его суждения необоснованны. Московских старичков он называет «канцлерами в отставке» по уму, хотя их собрания обычно ничем не заканчиваются («поспорят, пошумят и. разойдутся»). Московских девушек он называет патриотками, потому что они «к военным людям так и льнут». Из монолога Фамусова мы узнаём, что всем в Москве заправляют дамы.

Краткий анализ монолога Чацкого «И точно, начал свет глупеть. » (действие второе, явление 2)
Монолог Чацкого является ответом на рассказ Фамусова о ловком придворном Максиме Петровиче. В своём монологе Чацкий сравнивает современную ему жизнь («век нынешний») и жизнь прошлого столетия («век минувший»). Чацкий поражён умением придворных прошлого века выслуживаться перед государями, льстить и раболепствовать. Он рад, что в современном обществе это выглядит дико. Но тот факт, что Фамусов приводит Максима Петровича в пример Чацкому, свидетельствует о том, что Москва во многом сохраняет атмосферу предыдущего столетия, века «покорности и страха».
Краткий анализ монолога Чацкого «А судьи кто. » (действие второе, явление 5)
В этом, самом остром монологе Чацкого герой показывает, что современное ему общество следует ложным идеалам и восхищается ложными авторитетами. Он упрекает «отцов отечества» в том, что свои чины они получили не за верную службу, а по протекции друзей и родственников. Стоит кому-то из молодых пренебречь подобной карьерой и службой, увлечься науками, чтением, его сразу называют «опасным», сумасшедшим. Этот монолог – ответ на предыдущий монолог Фамусова. Также в этом монологе Чацкий осуждает крепостное право.
Краткий анализ монолога Чацкого «В той комнате незначащая встреча. » (действие третье, явление 22)
В этом монологе Чацкий обвиняет русских людей в том, что они в погоне за модой на всё французское забывают свою культуру. Любовь к Франции и французам Чацкий с горечью называет «рабским, слепым подражаньем». Европейская одежда кажется ему неестественной и глупой. Наконец, Чацкий призывает следить за чистотой русского языка, стараться использовать меньше иностранных слов. Проблема сохранения национальной самобытности является одной из тех немногих декабристских идей, которые в комедии высказывает Чацкий. Интересно, что любовь к истинно русскому укладу и неприязнь ко всему французскому высказывает в комедии и Фамусов.

Источники:

http://dslov.ru/txt/t423_5.htm
http://classica-online.ru/catalog/gore-ot-uma-deystvie-2-yavlenie-5/
http://class.rambler.ru/temy-gdz/gdz-literatura-9-klass-korovina-shedevry-russkoy-literatury-xix-veka-monolog-iz-gore-ot-uma-69356.htm