Брестская крепость. Сергей сергеевич смирнов Открытое письмо героям Брестской крепости

Брестская крепость. Сергей сергеевич смирнов Открытое письмо героям Брестской крепости

Брестская крепость. Сергей сергеевич смирнов Открытое письмо героям Брестской крепости

Сергей Сергеевич Смирнов

Иногда, наверное, каждый с грустью чувствует несовершенство человеческой памяти. Я говорю не о склерозе, к которому все мы приближаемся с прожитыми годами. Печалит несовершенство самого механизма, его неточная избирательность…

Когда ты мал и чист, как белый лист бумаги, память только приготовляется к будущей работе – мимо сознания проходят какие-то малозаметные, по причине своей привычности, события, но потом ты вдруг с горечью понимаешь, что были они значительными, важными, а то и важнейшими. И ты будешь мучиться этой неполнотой, невозможностью вернуть, восстановить день, час, воскресить живое человеческое лицо.

И уж вдвойне обидно, когда речь идет о близком человеке – об отце, о тех, кто его окружал. К сожалению, я почти лишен обычных в нормальных семьях детских воспоминаний о нем: детство оставило мало зацепок, а когда механизм памяти заработал, виделись мы редко – либо дверь в кабинет была закрыта и сквозь рифленое стекло расплывчато темнел его силуэт за столом, либо междугородный звонок дробил покой притихшей в его отсутствие квартиры и бесстрастный голос телефонной барышни сообщал нам, откуда, из какого уголка страны или мира донесется сейчас хрипловатый отцовский баритон…

Впрочем, так было потом, после Ленинской премии за «Брестскую крепость», после невероятной популярности его телевизионных «Рассказов о героизме». Это было потом…

А поначалу была небольшая квартира в Марьиной роще, куда в середине пятидесятых годов – в пору моего детства – ежедневно и еженощно приходили какие-то малопривлекательные личности, одним своим видом вызывавшие подозрение у соседей. Кто в телогрейке, кто в штопаной шинели со споротыми знаками различия, в грязных сапогах или сбитых кирзовых ботинках, с тертыми фибровыми чемоданчиками, вещмешками казенного вида или попросту с узелком, они появлялись в передней с выражением покорной безнадежности на лицах землистого оттенка, пряча свои грубые шершавые руки. Многие из этих мужчин плакали, что никак не вязалось с моими тогдашними представлениями о мужественности и приличиях. Бывало, они оставались ночевать на зеленом диване поддельного бархата, где вообще-то спал я, и тогда меня перебрасывали на раскладушку.

А через некоторое время они появлялись вновь, иногда даже успев заменить гимнастерку на бостоновый костюм, а телогрейку на габардиновое пальто до пят. И то и другое сидело на них дурно – чувствовалось, что они не привыкли к подобным нарядам. Но, несмотря на это, внешность их неуловимо менялась: сутулые плечи и склоненные головы вдруг отчего-то подымались, фигуры распрямлялись. Все очень быстро объяснялось: под пальто, на отутюженном пиджаке горели и позвякивали ордена и медали, нашедшие их или вернувшиеся к своим хозяевам. И, кажется, насколько я тогда мог судить, отец сыграл в этом какую-то важную роль.

Оказывается, эти дяди Леши, дяди Пети, дяди Саши были замечательными людьми, сотворившими невероятные, нечеловеческие подвиги, но почему-то, – что никому не казалось в ту пору удивительным, – за это наказанными. И вот теперь отец кому-то, где-то «наверху» все объяснил, и их простили.

…Эти люди навсегда вошли в мою жизнь. И не только как постоянные друзья дома. Их судьбы стали для меня осколками зеркала, отразившего ту страшную, черную эпоху, имя которой – Сталин. И еще – война…

Она стояла за их плечами, обрушившись всей чудовищной своей массой, всем грузом крови и смерти, горелой кровлей родного дома. А потом еще и пленом…

Дядя Леша, который вырезал мне из липового чурбачка роскошнейший пистолет с узорной рукояткой, а свисток мог сделать из любого сучка, – Алексей Данилович Романов. Никогда не забыть мне этого живого воплощения добра, душевной кротости, милосердия к людям. Война застала его в Брестской крепости, откуда попал он – ни много ни мало – в концентрационный лагерь в Гамбурге. Его рассказ о побеге из плена воспринимался как фантастика: вместе с товарищем, чудом ускользнув от охраны, проведя двое суток в ледяной воде, а потом прыгнув с причала на стоявший в пяти метрах шведский сухогруз, они зарылись в кокс и доплыли-таки до нейтральной Швеции! Прыгая тогда, он отшиб себе о борт парохода грудь и появился после войны в нашей квартире худющим, прозрачным туберкулезником, дышавшим на ладан. Да и откуда было взяться силам на борьбу с туберкулезом, если ему все эти послевоенные годы говорили в глаза, что, покуда другие воевали, он «отсиживался» в плену, а потом отдыхал в Швеции, откуда его, кстати, не выпустила на фронт Александра Коллонтай – тогдашний советский посол. Это он-то «отдыхал» – полумертвец, извлеченный из трюма вместе с мертвецом в такой же лагерной одежде. Его не восстанавливали в партии, ему не давали работы, жить было практически негде – и это на Родине, на своей земле… Но тут случилась телеграмма от моего отца…

Петька – так он назывался у нас в доме, и надо ли говорить, каким он мне был закадычным приятелем. Петр Клыпа – из защитников крепости самый молодой, во время обороны двенадцатилетний воспитанник музвзвода – у нас он появился тридцатилетним человеком с робкой страдальческой улыбкой мученика. Из положенных ему властями 25 лет (!) он отсидел на Колыме семь по несоизмеримой с наказанием провинности – не донес на приятеля, совершившего преступление. Не говоря уж о несовершенстве этого уголовного уложения о недоносительстве, зададимся вопросом: мальчишку, вчерашнего пацана, однако имевшего за плечами брестскую цитадель, упрятать на полжизни за такой проступок?! Это его-то, о котором бывалые солдаты чуть не легенды рассказывали. Через много лет, в семидесятых, когда Петр Клыпа (чьим именем назывались пионерские дружины по всей стране и который жил в Брянске и, как тогда говорилось, ударно работал на заводе) столкнулся каким-то недобрым образом с бывшим секретарем Брянского обкома КПСС Буйволовым, опять начали ему вспоминать «уголовное» прошлое, опять стали трепать нервы. Чем уж он не угодил – не знаю, да и узнать не у кого: вся эта кампания не прошла для Пети даром – умер он всего-то на шестом десятке…

Читать еще:  Как простым карандашом нарисовать очаровательную собаку. Красивая собака карандашом поэтапно

Дядя Саша – Александр Митрофанович Филь. Он появился у нас на Октябрьской одним из первых, хотя и добирался дольше всех. Из гитлеровского концлагеря он прямым сообщением отправился по этапу в сталинский, на Крайний Север. Отсидев ни за что ни про что 6 лет, Филь остался на Алдане, считая, что с клеймом «власовца» на материке ему жизни не будет. Этого «власовца» ему походя навесил следователь на фильтрационном проверочном пункте для пленных, заставив, не читая, подписать протокол.

…Подробности этих трех и многих других не менее драматичных судеб воссозданы на страницах главной книги моего отца – Сергея Сергеевича Смирнова – «Брестская крепость». Главной не только потому, что она в памятный год 20-летия Победы была удостоена Ленинской премии, и даже не потому, что работе над «Брестской крепостью» он отдал большую часть своей жизни в литературе. Насколько я могу судить, именно в период работы над этой книгой он сформировался как личность и как писатель-документалист, заложил основы своего в чем-то уникального творческого метода, возвращавшего из небытия имена и судьбы живых и мертвых. Тем не менее на протяжении без малого двух десятков лет «Брестская крепость» не переиздавалась. Книга, которая, как никакая другая, говорила о подвиге советского солдата, советской власти показалась вредоносной. Как мне стало известно много позже, военная доктрина коммунистов, готовивших население к войне с американцами, никак не сходилась с основным нравственным содержанием брестской эпопеи – необходимостью реабилитации пленных. Так что «крылатая» фраза Джугашвили «У нас нет пленных – есть предатели и изменники» по-прежнему, в конце 80-х, была на вооружении партаппарата…

«Рукописи не горят», но они умирают без читателя. И до начала 90-х книга «Брестская крепость» была в предсмертном состоянии.

Герои Брестской крепости, стр. 1

В этой книге объединены очерк «Брестская крепость», напечатанный в 1957 году Военным издательством, и книга «В поисках героев Брестской крепости», выпущенная тогда же издательством ЦК ВЛКСМ «Молодая гвардия». Автор лишь внёс в них самые незначительные поправки и дополнения, а также сделал некоторые сокращения, необходимые в связи с объединением обеих книг в одну.

«Бой идет не ради славы.

Ради жизни на земле»

В ранний предрассветный час 22 июня 1941 года ночные наряды и дозоры пограничников, охранявших западный государственный рубеж Советской страны, заметили странное небесное явление. Там, впереди, за пограничной чертой, над истерзанной гитлеровцами землей Польши, далеко на западном краю чуть светлеющего предутреннего неба, среди уже потускневших звезд самой короткой летней ночи, вдруг появились какие-то новые, невиданные звезды. Непривычно яркие и разноцветные, как огни фейерверка — то красные, то зеленые, — они не стояли неподвижно, но медленно и безостановочно плыли сюда, к востоку, прокладывая путь среди гаснущих ночных звезд. Они усеяли собой весь западный горизонт, сколько видел глаз, и вместе с их появлением оттуда, с запада, донесся рокот множества моторов.

Этот рокот быстро нарастал, заполняя собой все вокруг, и, наконец, разноцветные огоньки проплыли в небе над самыми головами дозорных, пересекая невидимую линию воздушной границы. Сотни германских самолетов с зажженными бортовыми огнями стремительно вторглись в воздушное пространство Советского Союза.

И прежде чем люди, охваченные внезапной, зловещей треногой, успели осознать смысл этого непонятного и дерзкого вторжения, предрассветная полумгла на западе озарилась мгновенно взблеснувшей зарницей, яростные вспышки взрывов, вздымающих к небу черные столбы земли, забушевали на первых метрах приграничной советской территории, и все потонуло в тяжком, оглушительном грохоте, далеко сотрясавшем землю. Тысячи германских орудий и минометов, скрытно сосредоточенных в последние дни у границы, открыли огонь по нашей приграничной полосе, и всегда настороженно-тихая линия государственного рубежа сразу превратилась в ревущую, огненную линию фронта…

Так началось вероломное нападение гитлеровской Германии на Советский Союз, так началась Великая Отечественная война советского народа против немецко-фашистских захватчиков.

В это утро в один и тот же час военные действия начались на всем огромном пространстве западной границы СССР, протянувшейся на три с лишком тысячи километров от Баренцева до Черного моря. После усиленного артиллерийского обстрела, после ожесточенной бомбежки приграничных объектов более двухсот германских, финских и румынских дивизий начали вторжение на советскую землю, осуществляя так называемый «план Барбаросса», разработанный генералами гитлеровской Германии.

Три мощные группы германских армий двинулись в наступление на восток. На севере фельдмаршал Лееб направлял удар своих войск через Прибалтику на Ленинград. На юге фельдмаршал Рундштедт нацеливал свои войска на Киев. Но самая мощная группировка противника развертывала свои операции в середине огромного фронта, там, где, начинаясь у приграничного города Бреста, широкая лента асфальтированного шоссе уходит в восточном направлении через столицу Белоруссии — Минск, через древний русский город Смоленск, через Вязьму и Можайск к сердцу страны — к Москве.

Читать еще:  Искусствовед Михаил Казиник — удивительный гений! Его выступление в Совете Федерации незабываемо! (видео). Русская германия

Гитлеровский фельдмаршал Теодор фон Бок, командовавший Центральной группой армий, имел в своем распоряжении больше пятидесяти германских дивизий, а также две мощные танковые группы генералов Гудериана и Гота. Словно два тяжелых тарана, эти танковые массы должны были проломить оборону советских войск севернее и южнее Бреста, прорваться далеко в наши тылы и, описывая две широкие, сходящиеся дуги, встретиться через несколько дней в Минске, отсекая и зажимая в стальное кольцо наши дивизии, расположенные в приграничных, районах между Минском и Брестом. Окружить и уничтожить основную массу советских войск еще по правую сторону Днепра — такова была задача, поставленная гитлеровским командованием перед Центральной группой своих армий. А затем должен был последовать новый рывок к востоку — на Смоленск и дальше, к Москве. Противник рассчитывал, что, прежде чем советское командование успеет сформировать и перебросить к линии фронта новые дивизии взамен уничтоженных в боях за Днепром, немецкие танки войдут в Москву, решая тем самым исход борьбы на советско-германском фронте.

Не знавшие поражений в течение двух первых лет второй мировой войны, воодушевленные недавними успехами на Балканах, гитлеровские генералы были уверены в скором и победном завершении своего восточного похода. Все этапы этого похода были расписаны по дням, и накануне войны офицеры на своих пирушках поднимали тосты за победный парад на Красной площади через четыре недели.

Первые дни войны, казалось, подтверждали правильность этих самоуверенных предположений. События на фронте развивались как нельзя более благоприятно для гитлеровской армии. Была достигнута полная внезапность нападения, и советские войска в приграничных районах оказались захваченными врасплох неожиданным ночным ударом. Германская авиация сумела в первые же часы уничтожить на аэродромах и в парках значительную часть наших самолетов и танков. Таким образом, господство в воздухе осталось за противником, немецкие бомбардировщики непрерывно висели над отходящими колоннами наших войск, бомбили склады боеприпасов и горючего, наносили удары по городам и железнодорожным узлам, а быстрые «мессершмитты» носились над полевыми дорогами, преследуя даже небольшие группы бойцов, а то и гоняясь за одиночными пешеходами, бредущими на восток.

Казалось, все шло строго по плану, разработанному и гитлеровской ставке. Точно, как было предусмотрено, танки Гудериана и Гота 27 июня встретились под Минском; фашисты овладели столицей Белоруссии и отрезали часть наших войск. Через три недели после этого, 16 июля, передовые отряды германской армии вступили в Смоленск. Здесь и там отступающие с тяжелыми боями советские войска попадали в окружение, несли большие потери, и фронт откатывался все дальше на восток.

Берлинская печать уже трубила победу, твердя, что Советская Армия уничтожена и вступление немецких войск в Москву — дело самого непродолжительного времени.

Но в эти же самые первые дни войны выявилось и нечто другое, вовсе не предусмотренное планами гитлеровского командования, что невольно заставляло задумываться наиболее дальновидных германских генералов и офицеров. Война на Востоке оказалась совсем непохожей на войну на Западе. Противник здесь был иным, и его поведение опрокидывало все привычные представления гитлеровских военачальников и их солдат.

Это началось от самой границы. Застигнутые врасплох, потерявшие большую часть своей техники, столкнувшиеся с необычайно сильным, численно превосходящим противником, советские войска, тем не менее, сопротивлялись с удивительным упорством, и каждая, даже небольшая победа над ними добывалась чересчур дорогой ценой. Отрезанные от своих, окруженные советские части, которые по всем законам немецкой военной науки должны были бы немедленно сложить оружие и сдаться в плен, продолжали драться отчаянно и яростно. Даже рассеянные, расчлененные на мелкие группы, очутившиеся в глубоком тылу наступающего противника и, казалось, неминуемо обреченные на уничтожение, советские бойцы и командиры, не выпуская из рук оружия, пробирались глухими лесами и болотами на восток, дерзко нападали по дороге на обозы и небольшие отряды противника, с боем прорывались через линию фронта и присоединялись к своим. Другие, оставаясь в тылу врага, создавали вооруженные отряды и начинали ожесточенную партизанскую борьбу, в которую постепенно все больше втягивалось население оккупированных гитлеровскими войсками советских областей.

Ростислав Алиев

January 2020

Тайная “Брестская крепость” Сергея Смирнова

Да, не – важные, а именно так – “важнейшие”. Важнейшие догадки, ответы, выводы – это всегда озарения. Так было с “приказом №1” – Игорь Гусев сначала даже не смог сформировать внятно пришедшую ему в голову мысль, что этот легендарный листок – лишь проект Документа. Так было и с авторством Приказа – сначала мне и в голову не могло придти что все так просто – достаточно лишь сравнить почерки Приказа и “тетради неизвестного командира”: помню как мы с Рыжовым тыкались по самым дальним углам догадки: “Смотрите-ка Ростислав, а тетрадь-то похоже Зубачева, тут ведь расписки на его имя. “.
. Вчера меня серьезно торкнуло. Я догадался.
О чем? Долгое время я не мог понять вот что. Сергей Смирнов собрал огромный фонд свидетельств об Обороне. Для его перевозки в музей оборон потребовался автомобиль. Кое что (что уместилось в спецчемоданчик) перед смертью сжег, со словами “Мертвые сраму не имут”. В фонде Смирнова – да, тысячи писем. Отовсюду и ото всех. Но сейчас не о письмах – в фонде Смирнова есть материалы его бесед с Защитниками. И то что я видел – говорит о том, что Смирнов многое представлял чуть больше, чем составители музейных справок, видел картину детальнее, видел картину куда проблемнее. Он – рыл. Да, он – четко рыл. Он рыл истину.
Это – раз.
А теперь – два. Он видел картину куда проблемнее, но та книга, тот канонический текст который и получил Ленинскую премию, и который издавался в серии “Тебе в дорогу романтик”, тот текст коим зачитывались поколения. Тот текст куда менее проблемен чем материалы бесед Смирнова. Он – куда менее детален: если бы его можно было сжать как губку то на ладони остались бы крохи информации. он НАРОЧИТО неинформативен. НАРОЧИТО исключает зацепки. И – важнее: текст этот – 1955 года, он издавался под разными обложками лет шесть, пока не вылился, дополненный в текст-легенду. Лет десять назад я еще писал об этом: Смирнов собирал материал, упорно и умело – но никак его не реализовал. то есть собирал материал – а текст 1955 года практически не менял. Параллельно шло как бы два Смирнова – один лишь незначительно перелицовывал свой текст, второй – что-то понимая, о чем то догадываясь – искал. Один – Издатель, второй – Искатель. И еще – текст-легенда это история не об ОБОРОНЕ, а о ЕЕ ЛЮДЯХ. Некоторых людях. Но текст был объявлен историей ОБОРОНЫ.
Как все это совместить? Как все это объяснить. Мне кажется я догадался.
1. Масштаб работы и масштаб тайны изначально Смирнов не представлял. Как и я. Он собирался писать о людях, найти реальных героев того события, которое было (по его мнению) уже раскрыто публикациями. Это миф что дескать историю Обороны плющили при Сталине: см. хотя бы дату создания известной картины Кривоногова.
И Смирнов написал книгу о Людях. О Защитниках.

Читать еще:  Хакеры слили бузовой. Хакеры выкрали личную переписку и интимные фото Ольги Бузовой: что именно попало в Сеть и почему некоторые считают это черным самопиаром

2. Однако история Людей получила неожиданно сильный резонанс. Сильнейший! И к Смирнову пошли письма – уже не от единиц, а от десятков Защитников. Потом их будет сотни. Потом – Искатели и Романтики найдут более тысячи. И далее. И у каждого – своя история. И истории – противоречат друг другу во многом.
И Смирнов понимает – нужна книга не о ЛЮДЯХ, а об ОБОРОНЕ. Он одновременно переиздает книгу о ЛЮДЯХ, корректируя незначительно текст, и ездит по стране, находя и беседуя с защитниками. Опрашивает подробно, сверхтщательно: из текста бесед вырисовывается некий замысел. “Это будет мощная книга – подробный рассказ об обороне” – надеется писатель. И эта книга будет называться просто – “Брестская крепость” Материала все больше.

3. Однако у писателя все больше и нравственных проблем. Вот они: выясняется, что та картина, что изложена в его первых работах не совсем совпадает с тем, что рассказывает все больше и больше людей. И что хуже – появляются вопросы к самим рассказчикам, чьи свидетельства легли в основу текста-легенды. И он не может задать им эти вопросы, не вправе – они там были, а он нет. Да они и дружат много лет. Он прячет свои вопросы внутрь себя. Он делает усилие над собой.
Рубеж – 1959 год: группа товарищей получает ордена. По его ходатайствам. Теперь назад не отыграть. Книга набирает популярность. Разбить легенду? Он понимает, что не сможет этого сделать. Уничтожить сам себя? Бросить тень на Крепость. И в сборе материала для книги “Брестская крепость” – детальной, той “мощной книги”, что он задумал изначально уже нет больше смысла. Такая книга не появится. Или – появится когда нибудь потом, но наверное будет создана уже не им. Он исписал десятки блокнотов,сотни листов – но это все мертвый груз.
Слава пришла, сделано великое дело – мало кто понимает, что можно было больше. нужно было больше. но нельзя было больше.

4. Он переименовывает “Герои Брестской крепости” в “Брестскую крепость”. В шестидесятые книга – бестселлер. Но обращают на себя внимание только слова в предисловии “я больше не занимаюсь этим. все материалы передаю в музей. теперь это их задача”. Необычны слова и необычен их смысл: ответственность за историю Обороны перешла в приграничный белорусский город.Писатель с себя ответственность снял. За дальнейшее – снял.
Но о мечте своей помнил: как-то вышло пара необычных очерков – “Утро в Брестской крепости”. Настолько необычных, что их текст я включил в БИК почти целиком. А сами очерки нашел случайно. Что то они не были замечены. Возможно – это фрагменты той “мощной книги”? Той книги, работу над которой он сам себе запретил?
. “Брестская крепость” стала его славой, стала его нравственной проблемой. Все равно все становится известно – в начале 1970 годов начата масштабная перепроверка изложенных в книге фактов и самих героев. Это бьет по писателю, заставляет вновь и вновь думать о том – правилен ли был отказ от “мощной книги”? Что будет с материалом ,тем более что выясняется что Герои – там, в тех материалах что уже отданы Бресту? Станут ли они известны?
А что будет с крепостью? А что будет с темой? Продолжит ли кто нибудь его дело? И появится ли когда нибудь мощная книга.

Он умер он онкологии: лауреат Ленинской премии, создатель текста легенды унес с собой свою мечту и свою тайну.

Книга “Брестская крепость” не переиздавалась вплоть до 1989 года.
Фонд Сергея Смирнова фактически закрыт для исследователей до сих пор.

Источники:

http://www.litmir.me/br/?b=25188&p=1
http://online-knigi.com/page/562099
http://goromed.livejournal.com/43804.html

0 0 голоса
Рейтинг статьи
Подписаться
Уведомить о
guest
0 комментариев
Межтекстовые Отзывы
Посмотреть все комментарии